Вероника Матвеевна (бывшая businesswoman, а ныне алкоголичка со стажем) собрала остаток сил и села. До этого она спала в довольно неудобной позе (в которой и уснула вчера, где-то между седьмой и последней рюмками водки) и у нее затекли руки и одна из ног. Болело почти все: поясница, голова, душа. Душа потом заболела еще больше, когда больная голова осознала, что ничего не осталось. Ни капли. Мир стал как-то уже и ниже, что ли. Да, придется идти в «три ступеньки» (так называются почти все ночные магазины в городе).
Кто их считал, эти ступеньки. Вы когда-нибудь считаете ступеньки? Нет, я не в том смысле, а так, чтобы потом запомнить их количество. В этом смысле Вероника Матвеевна никогда ступеньки не считала. В другом смысле – тоже.
С этими мыслями она потихоньку собралась и вышла в темно-серое осеннее утро. Надо же, еще такая рань. Без десяти пять – подсказали часы.
Никого в это время уже нет. Только тетя Паша (дворничиха) задним ходом появилась из подсобки под мусоропроводом, волоча большой черный пакет для мусора (точнее, с мусором) и две метлы: лысую и совсем новую. Подтащив пакет к контейнеру, тетя Паша села рядом на бордюр и закурила.
Если говорить откровенно, тетю Пашу не очень интересовали результаты ее труда. Какая разница: хорошо она подметет мусор и листья или кое-где листьями можно пренебречь. Нет, ну все понятно, когда лето. Но осень- то, дело такое. Ведь после обеда выйдет Сволочь (техник-смотритель) на послеобеденную пешую прогулку. Он ее называет осмотром территории. А с пяти утра до послеобеденной прогулки листьев нападает, ого-го сколько. Итить их. Успеется еще. А вот, как раз Матвеевна – собственной персоной.
А Вероника Матвеевна, наоборот, осень любила – словами не описать. У нее в этот период какое-то обострение начинается, сама не своя ходит и всему радуется.
- Ты че, Матвевна, не спится? В магазин што ли собралась?
- Дык.
- Чаво?
- Д-дык, все, мля, кончилось. Пора, значит.
- Ну-ну, давай.
Ушла. Поговорить-то и не с кем. Теперь кто еще выйдет? Может, с собаками кто? Но с собаками в такую рань еще не выходят, разве что с бойцовыми. Ага, вот они. Людоеды. Испугавшись и одновременно обрадовавшись внезапно появившемуся поводу уйти с рабочего места, тетя Паша незамедлительно переместилась в сторону ночного магазина.
А Матвеевна уже отоварилась по полной, так сказать, программе.
- Ты че, Полина? Может, посидим по-бабьему? – достала поллитровку дешевого «Велеса» и два мятых пластиковых стакана многоразового использования марки second-hand.
- А че. А давай, - не терзаясь сомнениями, согласилась Полина Николаевна (в миру – тетя Паша).
Нет, она хотела, конечно, сделать свою работу до конца. Она вообще всю жизнь все начатое доводила до конца. Ей это сначала в детстве привили, потом в рядах юных ленинцев, а потом еще и жизнь научила, когда муж ее бросил одну с ребенком на руках. Но сегодня – осень. Вчера тоже была осень – тетя Паша знает, что это такое: когда осенью листья сыплются, их вообще незачем убирать. И бесполезно. Жаль, после обеда Сволочь этого не сообразит. Ругаться будет, матом. Громко. Хорошо, что в разгар рабочего дня знакомых во дворе мало, но и при посторонних тоже стыдно.
- Да плюнь ты на него? – сказала Вероника Матвеевна.
- А? – переспросила Полина Николаевна и тут же поняла, что про Сволочь она зря вслух подумала.
- Ну что. По одной? – хитро прищурилась Вероника.
- По одной – и в бой? – не менее хитро прищурилась в ответ Полина.
Да-да. Не Полина Николаевна (в миру тетя Паша) и не Вероника Матвеевна (бывшая businesswoman, а ныне алкоголичка со стажем) оказались вдруг на скамейке у подъезда. Верка и Полька, подружки-подростки, знакомые еще со скамьи подсудимых (что?!), пардон - со школьной скамьи.
- Хорошо пошла! – не по-девчоночьи прохрипела и сплюнула Поля.
- В наши…кхе-кхе-кхе!.. Вот, помню, в наши годы водка была. ВОДКА! – по-девичьи мечтательно прогнусавила Верка. – На вот, закуси. Там, в пакете что-нибудь.
Из пластикового пакета появилась уже открытая консервная банка «Кильки в томате».
- Продавца попросила открыть, - пояснила Верочка.
- Ишь, пошел, троглодит! – показала Поля на хозяина стаффордширского терьера. Она почему-то всегда недолюбливала не столько страшных собак, сколько их хозяев. – Вот теперь сиди и жди, пока эти монстры нагуляются!
- А че их ждать? – спросила Вероника, хотя была прекрасно осведомлена о тетипашиной (точнее – Полечкиной) фобии, - нас никто не торопит, а водки только по одной выпили.
- А между первой и второй перерывчик небольшой! – это девочки хрипло пропели уже почти в унисон.
Так тому и быть. Вторая легла лучше первой, на душах подружек повеселело. Полечка, цветочек полевой, скромно (по-девичьи) двумя пальчиками взяла кильку, слизнула с нее томат и отточенным движением отправила в рот.
- На вот, вытри, - протянула она подруге салфетку, так как та закусила не столь ловко.
- Угу. Сэнк ю вас от всей души.
Установившуюся тишину прерывали только звуки разогреваемых после ночных заморозков автомобилей, хлопающие двери парадных да шарканье и топот спешащих на работу трудящихся, которых, как всегда, поднять-то подняли, а разбудить забыли. Постепенно к этим звукам стал примешиваться поначалу тихий и еле заметный, но постепенно нарастающий зов воспоминаний.
У каждого человека есть определенный набор воспоминаний, который, не имея срока давности, теребит душу, сдавливает виски, мешает глотать и развязывает язык. У обеих подружек такой набор, само собой, тоже был. Первой не выдержала Верочка:
- Вот, с-с-сука! А я ему …
Поля уже давно знала, что это за сука такая – бывший муж Вероники, бросивший ее одну с ребенком на руках. Она даже его имя забыла: сука и есть сука.
- И этот – тоже мне…
- Семен Соломоныч, что ли? – на всякий случай уточнила Поля, хотя и так знала, что сейчас его очередь быть вспомянутым. Вероника сначала была у него простой секретаршей, а потом вдруг почему-то стала деловым партнером и правой рукой. Слухи тогда, помнится, разные были. А потом что-то там с фирмой случилось или отношения не заладились, уже и не разберешь. Короче, ушла она из бизнеса...
- И-и-и-и! Вот они где у меня все! – и показала на себе, где конкретно.
- Ну-ну, дорогая! Брось, плюнь ты на них, на кобелей, - успокоительно, но с плохо скрываемой ненавистью к кобелям произнесла Полечка, по-матерински обнимая Веронику и так же по-матерински целуя ее в седую растрепанную макушку. Взгляд, естественно, упал на бутылку «Велеса».
- 60 рублей – поллитровка, вспомнила она ценник в магазине. Вон оно как.
А удивляться тете Паше было с чего. Уж она-то доподлинно знала, что Вероника Матвеевна (бывшая businesswoman, а ныне алкоголичка со стажем) в былые времена очень даже бойко вертелась, и очень даже неплохо зарабатывала. Две трехкомнатные квартиры вон в той высотке у нее есть. Она их сдает прямо с евроремонтом за более чем бешеные деньги, а сама снимает комнату у Марь Иванны из второго подъезда. Но уже за более чем умеренную плату. В общем, у нее денег много остается. Но она экономит, так как осталась не у дел, что ли... Или нет, она как-то по-другому говорила. Как?.. А, не в теме, вот. И теперь, говорит, экономить надо. Ну, впрочем, не ее, не тетипашина эта забота. Экономит – значит надо. И каждый раз угощает. Гадостью, правда, но зато – на халяву. И сама тоже эту гадость честно пьет. Мировая женщина.
- Слышь-ка, Верунчик? А давай третий тост – за родителей?
- Не-а, неззззя!
- Это еще почему, что случилось?
- Третий – он за покойников.
- Что-о? За каких таких покойников?
- Это за тех, кого с нами сейчас нет. Ну, понимаешь? Их самих нет, а пить за них надо. Потому как за нас с тобой тоже потом кто-то выпьет. Тра..Традиция т-такая.
- А, - поняла тетя Паша. – Ну, за покойников – так за покойников.
Выпили (не чокаясь). Закусили. Помолчали (так положено). Вероника вдруг молча взяла бутылку и начала пить из горла. Не отрываясь. Не чокаясь. Даже не закусила потом.
Полина молча смотрела на свою подругу Веронику и думала: «во, мля, а такая была женщина! Горькая наша бабья доля. Эх!» И открыла вторую бутылку (молодец, Верунчик, знает, что водку по одной не покупают).
Но Верунчик и по две не покупает, в чем Полина получила возможность убедиться. Кстати, уже не в первый раз.
- За нас – прекрасных дам! – воскликнула Вероника.
- Да, - подхватила Полечка.
- Нет! – раздалось за спиной.
- Какая сволочь? – мысленно прошипела Вероника Матвеевна.
- Сволочь, - догадалась тетя Паша.
- Что сидим, девочки? Работы мало, да, Полина Николаевна? – техник-смотритель был, похоже, неагрессивен, Вероника предположила, что он в чем-то даже настроен на веселый лад.
- Вероника, – отчего-то ей было неловко представляться первой.
- Вячеслав Михайлович, - буркнул он и недовольно взял недопитую бутылку. – Сами все выпили?
Бедная тетя Паша, зная суровый характер техника-смотрителя (Сволочью его сейчас лучше не называть), поспешила разрядить обстановку и пролепетала уже заплетающимся языком:
- Вяслав Михалыч, Вяслав Михалыч, у Верки сына вчера в армию проводили. А она его одна растила. Вот, извелась вся, переживает. Надо же подругу утешить. Может, и вы с нами? Третьим, так сказать, - она достала из-под пакета смятый стаканчик (марки second hand) и налила его до краев. – Нате, выпейте.
Вячеслав Михалыч (простой человек) выпил. Кильку тоже взял, но сделал это тремя пальцами (безымянного и мизинца он лишился еще на заводе).
- Хорошо, - говорит. Достал сигареты, предложил дамам (он галантен был), дамы с благодарностью отказались (они же – дамы), но он был настойчив, и они согласились (они же все-таки дамы, к тому же курящие).
- Верка, - позвал он (немного фамильярно, но никто не обиделся), - а че там в пакете у тебя, осталось ли?
- Еще одна, - доложилась Вероника, женским чутьем уловив, что мужик хоть и галантный, а все-таки начальник. – Будешь? - те?
- Давай, родная, - и скрутил пробку тремя пальцами (безымянного и мизинца он к тому времени уже забыл, где лишился). – Эх-ма!
Пустая бутылка покатилась по асфальту, издавая душераздирающий трезвон. Дзинь-дзинь-дзинь-дзинь!!!!!!!!!
Будильник изо всех сил надрывался, пытаясь выслужиться перед хозяйкой, но снова (в который уже раз!) получил по макушке и заткнулся. Вероника Матвеевна не любила будильник.
На смену будильнику пришел телефон. Красивая женская рука взяла трубку и поднесла к слегка помятому после сна лицу:
- Я вас алло…
- Вероника Матвеевна, доброе утро! Машина – у подъезда. Ждем Ваших распоряжений, - голос водителя-телохранителя почему-то напоминал голос Вячеслава Михайловича.
- Опять нажравшись за руль сел, с-сука-а!!! – обреченно прошептала успешная businesswoman Вероника Матвеевна. – Уволю.