Это после дождя наблюдается,
Когда пыль превращается в грязь,
У пустых павильонов в беспамятстве,
Где оборвана с тяжестью связь.
У районов, размытых на княжества,
За мостами, а дальше – Бог весть –
Целый город, подаренный влажности
За прожженную пыльную спесь.
Во дворах, где деревья, как идолы,
Открывают грибницы легенд,
Где турник за березу на выданье
Ничего не попросит взамен.
Ничего и не нужно. Не помнится.
Глухотой обнимает стволы.
Это все наблюдается. Топится
Веткой сломанной старой ветлы.
С пузырями плывет и надеется
Не сносить это счастье до дыр.
И умытым витринам не верится:
Неужели так выглядит мир?
Вечереет с улыбкой и Каином.
В небе виснет невинности шлейф.
Выплывает троллейбус с окраины
И ложится у площади в дрейф.
Неужели дойдет до бессонницы
По воде? Бесшабашно. Чудно.
Листья влажные все еще молятся.
На поклон открывают окно.
И выходит ребенок заплаканный,
В куртке радужной, словно в дарах,
Из-под крыши подъездной. Под каплями
Он идет государством двора.
Вот он меряет лужи калошами,
И, зайдя в лопухи словно в порт,
Нагибаясь, котенка промокшего
Неуклюже так в руки берет.