Закат горит ежевечерней жертвой,
Горят изломы стекол, ребра крыш,
Играет ветер листьев круговертью,
К окошку жмется любопытный чиж.
Без страха он глядит блестящим оком:
Эскизы, стопки книг, черновиков,
И пресс-папье, где конь тяжелым скоком
На месте мчится в иллюзорный бой.
Мне грезится - года чредой неспешной
Вспять обращают путь усталый свой,
И сброшены века рукой небрежной,
И ветер треплет их на мостовой.
Костяшки дат на проволоках счетов
Сложились: "один", "восемь", "три" и "два",
И в золотистой свеч полудремоте
Сидит напротив в кресле Галуа.
Мерцают полусветом отраженным
Глубины удивлённых карих глаз,
И я чуть слышно бормочу смущенно:
"Не исчезай... не надо... не сейчас..."