1
Когда с поэтом Муза говорит —
Стихает гром, и мир царит в природе,
И радостно свободный дух творит...
Что помним мы об истинной свободе?
Мир делится на этот свет и тот,
Что без причины в души наши льётся.
Вся эта жизнь и этот век пройдет,
Всё минется, лишь правда остаётся.
2
Чист небосвод и светится звезда,
Но злые шутки шутит век над нами —
Настырная, крикливая орда
Слепит глаза и лезет с фонарями:
«Святая правда есть, но — высоко,
А наша правда вот она — под боком!..»
И мир опять обманется легко,
И празднослова назовет пророком.
Но, впрочем, речь, конечно, не о том,
Ошибок нет и отработан метод —
Где смерть, как Вий, пронзительным перстом
Круг разомкнёт, и все увидят: «Этот!»
3
У времени сто слуг и сто личин,
Но иногда оно впадает в ярость,
И убивает страшно, без причин,
И не даёт уйти, укрыться в старость.
Тринадцать раз гремят в ночи часы,
Во тьме лисица брешет под горою,
Сыч голосит, и в землю воют псы,
Копытами коровы землю роют.
И не карга горбатая с косой
Приходит и глядит в глаза пристрастно,
А — юная, с пшеничною косой,
Печальная...
Она почти прекрасна.
Так что же сердце сжалось от тоски,
И хочется рыдать, что люди — братья!..
Она идёт, шаги её легки,
Но неразъёмны тяжкие объятья.
Душа чутка — в поэте жив пророк,
Судьба ему не поднесёт сюрпризов,
Он чувствует, когда приходит срок,
Идёт навстречу и — бросает вызов.
4
И что кому до горьких чувств моих,
Но у поэтов мне всего дороже —
Что по земле прошли герои их,
Цветка не смяв, росы не потревожив.
5
В разгар чумы и торжества врагов
Вам пригодятся пушкинские песни,
Вы разделите их, как пять хлебов —
И в душах ваших горний дух воскреснет!
6
Всё дорого, что в муках рождено,
Нет памяти без крови и без боли,
За тем леском лежит Бородино,
За той рекою — Куликово поле.
Единой кровью связаны сердца,
Нет, не умрёт душа в заветной лире,
Она вздохнёт над «Песней про купца…»,
И вздох вовеки не остынет в мире.
Живым огнём стихи его горят,
Но пепла нет.
К ним смерть приходит греться.
Они сгорят, как небо, как закат,
Чтобы с рассветом снова возгореться.
Костлявою нашли кого пугать! —
Тем более, бояться не пристало,
Что к смерти ему стать не привыкать —
Он умирал в долине Дагестана...
Не знаю я, откуда эта грусть?
Откуда свет? Багряный свет по клёнам...
Я всей России в пояс поклонюсь —
Лежит он в ней под дубом, под зелёным.
Любовь я вспомню первую свою,
В последний раз поплачу я над нею,
И тихо-тихо для него спою
О той любви...
Так тихо, как умею...
7
Поймало время в крестовину цель
И глаз ни на секунду не спустило.
Он понял всё.
Он вышел на дуэль,
Чтоб совершить формальности пустые.
8
Творило время тёмные дела,
Ну а судьба свои ковала ковы,
По пересылкам Клюева вела,
И подводила к стенке Гумилёва…
9
Так убери же волосы со лба,
Ночь за окном, и тесен мир, как клетка.
Уж если время выбрало тебя,
Спасенья нет — оно стреляет метко.
Оно условно свистнет, и на свист
Приходят в чёрном призраки ночные.
Но перед Богом ты остался чист,
Хор-рошие... Родные… Дорогие...
А чёрные, что усмехались зло? —
Плевать на них, горят их души в пекле,
Нет, это время сзади подошло
И туго-туго затянуло петлю.
Трещит стена под тяжестью улик,
И потолок навис, белее смерти,
И рушится, перекрывая крик:
— Он не хотел, стихам его не верьте!
Велик потенциал СССР,
А вот дыры никто не залатает.
Под страшной ношей рухнул «Англетер», —
Уж не следы ли время заметает...
10
Прости, Есенин, нынче мне видна
В моих стихах досадная накладка,
Была догадка, но ещё смутна,
И, видит Бог — страшна была догадка.
Учителя, они умели лгать,
И представляли факты в разных видах,
Но истины в груди не удержать,
Она на волю рвётся, словно выдох.
Вот обвалились стены, и в пролом
Мы ворвались, и в ужасе застыли —
В крови всходили звёзды над Кремлём
В тот страшный год, когда тебя убили…
Их кровь темна и совесть их глуха,
Не первый ты оплёван и повешен,
Самоубийство — нет страшней греха…
Но, слава Богу, в этом ты не грешен!
11
Я не хочу поверить, хоть убей,
Что любит смерть магические числа,
Но кто же, кто наушничает ей:
«Ещё один пришёл и — отличился!..»
Я даже фактам верить не готов,
Но пол в крови, дымящийся и скользкий,
Не поскользнись.
И не рассыпь здесь слов...
Погиб поэт Владимир Маяковский.
Он обернулся, зная — по нему!
Огонь видал, но не увидел дыма,
И к потолку всходила в том дыму
Душа его, цела и невредима.
На гроб глядела Муза с высоты,
И праздная толпа шумела розно.
Из рук прохожих бросились цветы
Прикрыть его от выстрела!..
Но поздно.
12
Не примет объяснений никаких,
Слёз не потерпит и не даст отсрочки
То время, что рождает в муках их,
Что славит их.
И бьёт поодиночке.
Шутя, провёл он за нос сто смертей,
Одна ж пристала так, скажи на милость! —
Поэт, должно быть, приглянулся ей,
Она в него, как девочка, влюбилась.
И ангелы крылами развели,
Смерть валит с ног, и ноша непосильна —
Вдали от всех, на краешке земли
Трагически погиб поэт Васильев...
13
«Дак пожили, чего же их жалеть,
Не нам чета!
Красивых баб любили!
Мешали всем плодиться и жиреть,
И правильно, что всех их перебили...»
14
Тут с временем я прерываю спор,
Нет голоса и что-то галстук тесен.
Его конёк — казенный разговор,
И — приговор.
Не любит долгих песен.
Срок жизни время делит на двоих,
Мол, за глаза довольно половинки,
Капризное, оно меняет их,
Меняет, не дослушав, как пластинки...
А этот рта не раскрывал ещё,
А как он жил — он мухи не обидел!
Но вдруг хватают сзади за плечо
И цедят зло сквозь зубы: «Ну-ка выйдем!..»
15
Я рядом встал.
И слышу, как шипят:
«С посконной рожей прётся в ряд калашный...»
А я тянусь к вам, я ваш меньший брат!..
Я маленький, мне в одиночку страшно...
16
Как душу, не споткнувшись, пронести
Дорогою неверною земною.
Постылое, хоть узел распусти,
Да не ходи, не рыскай ты за мною!
Свободен путь, но я кошусь на куст,
У времени, пусть будет ему пусто,
Намётан глаз и безупречен вкус, —
Вот почему тревожно мне и грустно.
Оно не ошибётся, не соврёт,
И будь ему хоть кумом ты, хоть другом,
Оно напрасно премий не даёт,
А награждает смертью — по заслугам!
Пора уйти, я точно рассчитал,
Жизнь прожита, конец неинтересен,
А то, что я не всё вам досказал,
Я ж говорю — что галстук слишком тесен...
17
Но я спасусь, загнав в пути коня,
В лесном ручье сотру остатки грима.
Какая б смерть ни целилась в меня,
Пока я жив — она ударит мимо!