Давай, капитан, наливай-ка еще по одной!
Твой ром недурен. Барбадосский? Из старых запасов?
Довольно хандрить. Скоро в море. Гудят за кормой
Ветра – зазывалы, и стрелки дрожат у компасов.
Так будет всегда, капитан - ожиданье земли,
Безумное счастье в виду долгожданного порта:
К причалу усталыми чайками льнут корабли,
Ликует команда и шлет все скитания к черту.
Аркадия цели. Как долго мечталось о ней.
(Портовый кабак и объятия ласковой шлюхи.)
Грохочет из клюзов тяжелый металл якорей,
И радость пирушки штормит предвкушением брюхо.
На утро похмелье, и девки не так хороши,
И пропито все подчистую - ни сна, ни наличных.
Вновь просится в море фрегат вертихвостки души,
Да боцман нетрезво свирепствует : «Сарынь на кичу!»
Так будет всегда, капитан – утомят берега
Своим постоянством, незыблемой прочностью тверди.
Поселится слева, у самого сердца, тоска,
Беспечный покой обернется иллюзией смерти.
Бродяжья порода не терпит унылый уют,
Ей спущенный парус, что пара поломанных крыльев.
Шторма и лишенья ее никогда не согнут,
Но может сломать безмятежие мертвого штиля.
Давай, капитан, по одной, и вставай за штурвал.
Пора наполнять паруса опьяняющим бризом.
Как собственный жест, ощущать каждый сделаный галс,
И верить, что путь – это Господом брошенный вызов.
Захлопает флаг на ветру, расправляя крыло,
На нем золотистый кораблик в стихии безбрежной
Мчит в дальнюю гавань, где славно, тепло и светло,
Где мир и покой, что его никогда не удержат...