"Сады моей души всегда узорны..."
(Гумилев)
Когда читаешь хорошие стихи, трудно отделаться от чувства диалога
с автором. Настоящая поэзия всегда отличается тем, что не оставляет
читателя равнодушным, ведет за собой… Иногда строчка или стихотворение
прямо отвечает на «проклятые» вопросы, а подчас ставит эти вопросы
перед читателем буквально ребром.
«Станет ребром лезвие-крик - в ладонь…»
(«Лезвие»)
Стихи Светланы ЯнделЪ ( http://stihi.ru/author.html?chenxi ) можно
читать взахлеб, отдаваясь мощному драйву, теряясь на ломающейся
в самом неожиданном месте строке – и тут же обретая путь на следующей
(оказывается, никакого надлома-то и не было, был просто внутренний
сигнал «не спи, здесь еще так много чудесного!»)
«…с горочкой пять ложек
грубой морской соли,
мера – кристалл за год.
вкусно!, – твердишь. ой ли?
сахарный взгляд. брага.
первый глоток – морщась,
залпом: второй… третий!
…чтобы спа(с)лось… проще
нашим с тобой детям…»
(«Тушшш-шью по черному| сновиденияия.и..»)
Ключ к поэзии ЯнделЪ – Восток. Причем Восток Дальний, прежде всего
китайский. Лингвист и китаист по профессии, Светлана прожила
несколько лет в этой древней и вечно юной стране, прониклась ее
духом, ее эстетикой, ее поэзией. «Не живи под одним небом и не
ходи по одной земле - этот закон происходит из неизменного
человеческого чувства» - так, по преданию, писал великий японский
поэт Басё в своих рассуждениях о кодексе поведения поэта.
В каждой своей вещи Светлана пребывает там и тогда, где и когда
свершается это чудо – отливка опыта, впечатлений, чувств и
мыслей в законченную поэтическую форму.
Читаем там же, у Басё:
«Не произноси своих стихов без просьбы. Если попросят, не
отказывайся». ЯнделЪ очень скромна в том, что нынче называют
пиаром. Несколько десятков тысяч читателей в Мировой Сети
(именно здесь, в Интернете, впервые раскрылся талант поэта) –
это целиком заслуга уровня ее поэзии. Даже первая книга стихов
ЯнделЪ появилась на свет не без помощи тех же читателей – и на
сегодня составляет главное богатство автора (если не считать
сияющих высот и черных пропастей, цветущих садов и чистых водоемов,
звуков природы и музыкальных созвучий сердца, роскошных дворцов
и скромных хижин внутреннего мира поэта).
«..Я тебя хотела научить
таинству спокойствия Востока;
мудрости задумчиво-глубокой;
магии сандаловой свечи;
В образах Ван Вэя и Ли Бо
музыке и живописи речи.
Мне и поделиться больше нечем,
только…
Разве это про любовь?..»
(«Подарить тебе Китай»)
Продолжим цитировать Басё: «Если речь не идёт о поэзии, не
сплетничай о разных вещах и отвлеченных материях. Когда разговор
касается подобных тем, расслабься и вздремни.» В стихах ЯнделЪ
поэзия и любовь неразделимы, это нечто настолько тонкое,
хрупкое и ускользающее, насколько это может себе представить
читатель. Если что-то удалось передать словами – хорошо, если
не удалось, но вот оно, рядом, то мгновение, которое хочется
остановить – попробуй «расслабиться и вздемнуть», и в волшебный
миг между сном и явью ты поймешь несказанную прелесть еще
одного открытия, сделанного поэтом. При этом антураж обыденной
жизни всегда остается как бы рамкой для картины, а жизнь
большого города не прекращается ни на минуту, в любое время дня и ночи…
«…неуемное утро обратно ползет к Москве,
спотыкаясь впотьмах о (не)мой будильник,
разражается солнцем с испуга и с-горя-ча,
вопреки и назло все милей насильно
подгоревшими гренками-чувствами. «Кофе? Чай?»
Вот беда так беда — «поделиться не с кем».
От таких-то щедрот все и беды. Продай! Почем?
На звенящей струне — неприметной леске
задрожал в предвкушенье тебя (спусковой) крючок.»
(«Обезнеженное»)
У М.К. Чюрлёниса есть картина. Двое лицом друг к другу. Ладони –
перед собой, образуют теплую чашу, уютную колыбель. Молчание,
стремление сохранить, не расплескать, не упустить… То, что пара
держит в ладонях, не отчетливо видно зрителю. Но оно живет,
светится… головы людей склонены к этому сокровищу, взгляды
нежны и сосредоточены, они образуют прозрачный защитный купол
сверху над ковчегом ладоней. Одна рука – на рукояти меча – «не тронь!».
Этот образ очень близок тому, что в стихах Светланы ЯнделЪ можно
назвать таким общепонятным – и таким разным для каждого человека,
затертым поэтами до черных дыр словом «любовь».
«…раз ощущаю, значит ты просто будь:
рядом, не рядом – мягкой изнанкой зла.
весь этот мир в чернёную охру штор
рвется украдкой в дом твой, пока ты пуст.
из ничего такое взойдет Ничто –
только дивись! – на ниве озимых чувств.
пыльным цветком раскрытый молитвослов
у изголовья – слышишь? мне нет причин
верить, что где-то бьется твое тепло.
но в этой связке – вдруг да к нему ключи?
чтобы понять друг друга, давай молчать.
только безмолвье выдаст своих-чужих…»
(«Solus ipse»)
Детство – вечный источник чистой поэзии. Желание подарить людям
красоту, доступную лишь тебе, нормально и естественно для ребенка.
Поэт живет тем же чувством, тем же стремлением – удивленно
спросить «Да разве вы не видите? Вот же оно, вот! И это так красиво!
Люди, разделите со мной мою тихую радость!» В десятках стихотворений
ЯнделЪ можно найти этот доверчивый детский призыв порадоваться
вместе красоте мира и его тайнам, раскрытым вот буквально
только что, сию секунду…
«…Звёздный ковёр расстелился шатром,
Они на пригорке уселись вдвоём.
За чаем с вареньем всегда благодать
Рядышком с другом звёзды считать...
И после того, как он всё сосчитал,
Ёжик о лошади той вспоминал,
Всё снова и снова думал о том,
Как она там, в тумане густом?..»
( «Ежик в тумане» (любимый мультик) » )
Читая ЯнделЪ, всегда следует помнить, что письменное слово
везде и всегда исконно связано с рисунком: знаменитое иероглифическое
письмо, как считают учёные, возникло из начертания гадательных
знаков. С другой стороны, тайное непосредственное знание мира,
данное каждой настоящей женщине от рождения, тоже сродни гадательной
практике, жреческому тайноведению. И само слово «иероглиф»
(не восточного происхождения, а греческого) означает «священные письмена».
В Китае ещё в VI веке до н.э. письменное слово стали называть вэнь,
что исходно означало «рисунок», «орнамент». Тексты ЯнделЪ сами по себе –
тоже изображения. Вспомним, что китайская литературная поэзия никогда
не была эмоционально открытой, в ней обязательно присутствует особая
культурная сдержанность, приглашение к интимному сопереживанию.
В этих стихах нет места ни агитационным лозунгам, ни крикам ярмарочных
зазывал. Кроме того, авторскую лирику Дальнего Востока всегда
отличали созерцательность, способность к тонким наблюдениям,
внимание к мельчайшим деталям и, конечно, доверительность.
Помните об этом, бродя по дальним пределам чудесной страны, наслаждаясь
изысканностью и искренностью садов души Светланы ЯнделЪ – и, может быть,
кому-то удастся, вслед за надеждой поэта, «пережив вечное «ни-ког-да»,
приобрести тысячу лишних лет»...
Евгений Дерлятко