О «ЗОЛОТОМ ПЕТУШКЕ»
Поэма
к шестидесятилетию окончания второй мировой войны
по мотивам сказки А. С. Пушкина
Вступление
от автора, родившегося в эвакоэшелоне
21 октября 1941 года
В корове – дивные черты
Отчизны, выстраданной кровью.
Ведь у коровы тоже брови!
С коровой надобно на «ты»!
В том ожидании коровьем
Тепла, любви и доброты,
Как пайка хлебная под солью,
Слова корявы и просты.
Войны явился я в начале
Теперь я – глуп, уже и дед.
Тогда был мудр, на том вокзале…
Кричал, на весь, на белый свет.
Потом молчал, все было внове,
Хотелось есть, и – красота
В простом мычании коровьем
Есть простота и высота!
Под взгляд голодного соседа,
Пролистаны года-листы,
Поскольку сами уже седы…
Тогда не мы были седы!
Теперь же празднуя Победу,
Пред вечным сном, под новый гром,
Как те же дети-непоседы,
Как победители уйдем!
I
Октябрь (16-21) 1941 года, Москва
Губной гармошкой – свастик ртуть
Катилась русскою равниной…
Уж до Москвы совсем чуть-чуть.
Чуть-чуть осталось… Ветер в спину.
Пять остановочек трамвайных
Всего осталось до Москвы…
………………………………………….
Блицкриг, что вскрик паранойяльный,
В российской утихал крови.
Пуста Москва, аэростаты
Ночное небо стерегут,
Придут ли немцы-супостаты?
Кремля старинные палаты
Застыли в вечном «ждут-пождут»…
«Сдавать? Иль все же грянут громы?
Истории урок лукав!» –
Гадает вождь страны огромной, –
Задачка очень не легка …
С прищуром глаз, сапог из хрома,
Железный поезда рукав.
Суха рука, как пук соломы,
А в голове его строка:
«От Темных до Иванов Грозных
Красна река, Москвы краса,
От Вязьмы древней до Коломны…
Спасал Покров, в нем чудеса!»
И по столице караваном
Охраны двинулся кортеж
Тихонько в домик деревянный,
Москвы старинной тишь и плешь.
Злодей, палач и террорист,
Не гимназист – семинарист,
Спросил Матрону, словно мать:
– Что будет с нами, чего ждать?..
– Победа ждет за ратный труд.
Россия перемелет беды…
В Москву фашисты не войдут!
Но дорога цена победы!»
…………………………………
Ох, дорога! За взводом – взвод,
В котором – мальчики и деды,
Ложатся ниц, лицом вперед…
И, выдыхаясь, супостаты,
Задумались: « Какой народ!
Край холоден и необъятен,
И все у них наоборот!»
Недоуменье… Наважденье…
Остановились: снег и лед!
Терпенье, русское терпенье…
Вставай страна, вставай народ!
Сибирь идет! Урал идет!
Полк – за полком, за взводом – взвод.
II
Родительская весна 1941 года
Пусть – сказка! Время онемело, –
Кисельны в сказках берега…
В том сорок первом, сине-белом…
Им быль такою дорога:
Июнем, в тополиных кронах,
Где птичий звон, где ночь – лишь тень.
Закатом, что едва затронул
Июньский самый длинный день!
Ночами в желтых звездах Крыма!
Сиренью, что вовсю цвела…
Светилом – бледным пилигримом
На Кольском – ночь белым-бела!
И жизнью, что так нежно билась
О белый фартук выпускниц,
И победителю на милость
Любовь из сомкнутых ресниц
Струила, и почти явила
Надежду-странницу, как милость
Неперевернутых страниц,
Как обелиск, как вскрика блиц!
Тревогой юности, тоской,
Той беспричинною, как данность,
И верой в справедливый строй
И в мировую солидарность,
И счастья теплою рукой,
Коснувшимся легко, как саван…
Унесшей лодкою, рекою –
В прошедшее, к могильным травам…
III
Ночь 22 июня 1941 года, Евразия
Год, другой проходит мирно;
Петушок сидит все смирно. А.С. Пушкин
«Какая ночь!» – воскликнул лирик –
Плывут рассвета паруса
До Бреста от самой Сибири, –
«В четыре будут чудеса!»
«А день каков?» – воскликнет трагик,
Когда со свастикой волна
Накинет сеть на сонный садик
С названьем «Родина сильна!
Берлин и Рим объяты сном!
Над Альбионом тучи – сталью…
Давали «Фауста» Гуно!
Париж и Вена – на вокзале…
Луна в Севилье, словно блин,
Давали «Фигаро» Россини…
Ночь удалялась на Берлин!
Светило плыло над Россией!
Сибирь молчала, спал Кавказ,
Лучи седой Урал умыли...
Безоблачный и ранний час,
Тарелки на столбах застыли…
IV
Заводской поселок под Бийском,
утро 22 июня
Где облепихи гроздья в иглах
Над встречей нежной рек-сестер,
Где к воле люди так привыкли, –
Тайга для них – сосновый бор,
В поселке ссыльного Алтая,
Где Бия с Катунью в любви
Слились в Оби, реке без края,
Стоял зеленый грузовик.
Там забирали ль, собирали
Мальчишек призывных годков.
С портрета зрил товарищ Сталин
На юных птенчиков-сынков.
Трубач наяривал «Славянку»
Трехрядке в такт… И лился пот.
От страха самогона банку
В прыжке свалил ничейный кот.
И долго женщины махали
Вслед заводскому кузовку,
До точки растворенным далью,
Вместившей слезы и тоску.
В то утро там еще не знали,
Что тонны смертоносной стали
Обрушил Гитлер на восток …
…………………………………………
С портрета зрил товарищ Сталин:
«Спокойно все! На посошок!»
V
Ночь 22 июня 1941 год, Москва
Петушок с высокой спицы
Стал стеречь его границы.
А.С. Пушкин
Спокойно все… Собаки злые,
Зека, бараки, поезда,
Прожектора и часовые…
Над башней Спасскою – звезда.
Дымок из трубки, френч зеленый,
С прищуром глаз. Рука суха…
На ближней даче «многотомный
Фольянт» листает вождь ЧК.
Там завтрак без пяти четыре,
Иль ужин поздний в самый раз
Был подан. Все спокойно в мире…
В ухмылке рот и черен глаз.
«Я – царь и бог! С кремлевской башни
Видней, где Запад, где Восток!
Звездой и свастикой украшен
Наш договор… Замок, залог,
Заслон морям, лесам и пашням
До времени, на тайный срок!
Заставы спят. Им враг не страшен.
Затворы в смазке, снят курок…
А если что – бой рукопашный,
Впервые что ли, петушок?»
Дымок из трубки, френч зеленый,
С прищуром глаз. Рука суха:
«Глупа разведка, «дезы» – тонны…
Война? Сегодня? Чепуха!
Перехитрит кавказский горец
Уинстона . Сигары дым
Ламанш от бошей не закроет,
Пока же «Йорик» будет в ссоре, –
За черной шторою, один,
От мира оградившись морем,
Я с хванчкарой непобедим!
Мы подождем, пока вас свалят!
Расчет мой точен, верен глаз,
Молчать умеем, генацвали!
Табак и трубку, и Кавказ,
На кон поставлю. Давний спор:
У вас – Гавайская сигара,
У нас – «Герцеговина Флор»!
И спал в предутренней тиши,
До самых дальних, до окраин,
Народ в столице и глуши, –
Его стерег товарищ Сталин!
В четыре вдруг заскрежетали,
Сметая горсточки постов,
Армады шестерен и стали…
Заставы первых храбрецов
Уже в четыре ровно пали…
… А над кремлем, проспав зарю,
Спал петушок, прильнув к царю…
«Двадцать второго июня
Ровно в четыре часа
Киев бомбили, нам объявили…»
Год сорок первый! Война…
VI
Блиц-криг
Ждут, бывало, с юга, глядь, –
Ан с востока лезет рать…
…Медлить нечего: «Скорее!
Люди, на конь! Эй, живее!»
Царь к востоку войско шлет…
Войска идут день и ночь;
Им становится невмочь.
А.С. Пушкин
Поторопи, река Торопа…
Тропинку памяти крути,
Осады древней неторопко,
Козельской пустыни пути.
Вяземы, Вязники да Вязьма!
Вязанья русские легки!
Плетни да вяленые вязы,
Стожки, горшки да пряники!
Манила вязь – плетенья праздник…
Шли на Москву – полки, полки…
И все сквозь Вязьму через Клязьму,
И вязли в топях вдоль реки.
А уж по зимам по колено
В снегах увязнуть степняки
Боялись лютее, чем плена…
И уносились их флажки,
На копьях рея, вдоль спины…
Разноплеменные знамена…
Неслись кибитки, гривы, пена –
Добыча лета до весны…
Неслись в(о)спять, бросая карты,
От этой варварской тоски
Тевтонцы, Карл, Буонопарте,
От зимней спячки сжав виски.
В век просвещенный старый довод
Забыт. Оскаливши клыки
Баварский пьяница соловый
Привел, как в старой сказке, снова
К Москве германские полки.
Нет фронта, – лес, поляны, хаос…
От Клина и до Тулы – стынь,
Огонь, стрельба, тревога пауз,
Равнины стынущей полынь.
И пулеметов стрекотанье,
Снарядов визг, прогиб стерни,
Лязг гусениц – тевтонский танец
Тяжелой танковой брони.
На этот танец – русский танец…
Отчаянный солдатский труд!
Коль умирать его названье,
Умрем, но «эти» не пройдут!
Дымовой завесой веси
Покрывались там и тут.
Тупорылых танков спеси
Нагляделись… Гой вы еси!
Был же танец, вот и песни –
С зажигательною смесью,
Что коктейлем назовут –
«Тиграм» головы снесут…
По болотам спят известья,
Те, что и доныне ждут.
В братских холмиках Полесья –
Фронтовые злые вести…
Похоронками те песни
Только в памяти живут.
В замерзающих колках,
С карабинами в руках.
За деревней канул взвод
Юный и безусый…
Вот такую песню вот
Поют белорусы…
Вот такую песню вот,
Под гармонь с гитарой,
Исполняет наш народ –
Русские, татары,
И грузин, и армянин,
И узбек с таджиком,
Сына внук, и внука сын…
«Мы не шиты лыком!»
VII
«Зубчатая стена – огромная страна!
Вставай, вставай, дружок!» –
Воскликнул петушок.
Сверхчеловек, мешок заплечный
Взвалив на мир, у русской печки,
У безымянной русской речки,
Баварский неуч и стратег,
Недоучтя уроков вечных,
Как и в забытый прежний век,
Истории разгрыз орех!
…………………………………….
Голодный тыл… Не люди – тени,
И вдовий, вдохновенный труд!
Об этом сложены легенды,
Стоят заводы, не соврут!
«Для фронта все и для победы!»
Мальчишки у станков и деды
В цехах ночуют и живут,
А то и под открытым небом…
И сводок ждут, на фронт бегут…
И, как за пазухой каменья –
Терпенье, русское терпенье…
Размах старинный – высший суд…
Сибирские полки идут!
Пришли полки, приказа ждут!
Отчизна-мать – как ветер в спину.
И с Красной площади старинной
С парада – прямо на машины,
По Бородинскому мосту…
И по Тверской, и по Неглинной,
Уходят в вечность, как дружины,
Мужчины-мальчики в былины…
В свой первый бой! На высоту!
Под елью, ягодой калиной,
Под Яхромой, где клин под Клином,
Набит резерв и танки стынут…
VIII
Медлить нечего: «Скорее!
нь! Эй, живее!»;Люди, на ко
Царь к востоку войско шлет…
дут день и ночь;;Войска и
Им становится невмочь.
А.С. Пушкин
Греми, греми «сорокопятка», –
И лютый враг повержен ниц!
Ужо мы наигрались в прятки,
Теперь дойти бы до границ!
Вранье, де нет огня без дыма!
Огонь, огонь! А дыма нет!
Пали и пли, народ любимый,
Не различимо – в цель иль мимо:
Взять высоту необходимо
От Верхней Волги и до Крыма…
Любимой с фронта шли привет!
Мучительна цена победы,
На пятерых – один пал фриц,
Ту правду знают только деды!
Средь запылившихся страниц
Не опечатка – сорок пятый!
Фашист повержен и иссяк!
«Катюша» и «сорокопятка»…
В борьбе за мир – ведь не пустяк!
IX
Наконец и в путь обратный
Со своею силой ратной…
………………………………
Перед ним молва бежала,
Быль и небыль разглашала.
Под столицей, близ ворот
С шумом встретил их народ…
А.С. Пушкин
Пять к одному – цена пустячна,
Бунт в лагере – страшней потерь!
Эх, Русь, давай на старой кляче
Под бабий вой, гармонь и плачи
От Калача под «Кукарачу»
Ползи, вгрызайся и потей
Победа! И «Прости Прасковья!»
Ботинки чистит черный Джон…
Ах, Мери Лю, горим любовью,
Не умолкает патефон…
И вот Она! Звенит Победа!
Салют! Ура! Раз пьем – живем!
В ней наше детство-непоседа,
И с нею мы так и умрем!
Трофей в арбатский старый дом,
Из дома бюргерского вносят…
Ах, пианино… Мастер в нем
Живет и клавишами просит
Гармонии и красоты…
Остался миг до высоты,
Секунда, чтобы жить любовью…
X
Но с иным накладно вздорить…
А.С. Пушкин
Но вновь преграда и стена
Возведена! «Довольно крови!»
Молчит усталая страна
И ожидание под бровью…
«Равняйся, смирно, можно – вольно!»
И в грустных песнях, тихом слове,
Когда плеснут себе вина,
Ждут петушиное: «Готовтесь!
Борьба за мир – ведь не война!»
Американец утомленный,
Скончался… Мира передел…
И ядерные мегатонны,
И гонка вновь, виток, предел!
Уинстон – тысяча чертей,
С сигарой, слава Альбиону!
Освобожденный, изумленный
Мир – без затей… Война идей!
Дымок из трубки, френч зеленый,
С прищуром глаз. Рука суха…
Петух – над маршальским погоном,
Генералиссимус… – веха…
И строку вновь диктует память:
«Далась победа, на века ль?
Народу слава! В этой драме
Слеза и вечная печаль!»