Я люблю тебя, клоун,
улыбчивый, маленький, гордый,
я трусливо смеюсь – потому что смеются кругом.
Мой неискренний смех – холодок, подкатившийся к горлу,
я боюсь, когда ты переходишь огонь босиком.
Я люблю тебя, клоун,
красивый, в широких штанишках,
в этих точных движеньях забавного не нахожу.
Я боюсь тебя, клоун,
упрямый и злобный лгунишка,
Кто рисует на маске твоей изумлённую жуть?
Ты, как снастью рыбацкой,
уловлен нелепой ареной,
шутовской этой ролью, которую жадно ловлю
между строк, между гонгом и этой дурацкой сиреной –
хорошо быть шутом, чтобы правду сказать королю.
Словно птицу уносит тревожным воздушным потоком.
Снова – жёсткая маска, опять – неразумных смешить.
Страшно. Сердце твоё задыхается в ритме жестоком,
а уродливо-гибкое тело
обозлено, нелепо, умело
продолжает бороться и жить.