Отчего потупились Вы, синьор,
Теребя задумчиво свою цепь,
Отчего так холоден серый взор,
Словно Вы узрели средь танцоров Смерть?
Это просто память, мой Дженнаро,
Это песнь каштанов ветр принес,
Это память пронеслась лесным пожаром,
Растворившись в омутах незримых слез.
Шепчутся красавицы, томно улыбаясь,
Свет ласкает плавные очертанья плеч,
Сладко пить томление, чувствами играя,
Но тебя отныне чарам не увлечь!
Это просто память врезана навеки,
Стол в засохших пятнах, воск свечей,
И ресницы длинные, ледяные веки -
Здесь бессилен был лучший из врачей.
Золото вина не влечет отныне,
Скучен блеск гостиных и салонов гул,
На губах застыл едкий вкус полыни,
Тусклый лед сарказма душу затянул.
Что любви законы, мой Дженнаро?
В грязной секционной встретил ты судьбу,
Сердце отдал мальчику мертвому недаром,
За одно касанье стылых губ...
С той поры анатом одержим тоскою,
В витражах туманных нежный силуэт,
За окном закат алой тек рекою,
И на инструментах гас багрянный свет.
Это просто память, мой Дженнаро,
Не ищи забвенья - роскошь не дана,
Грезы о несбывшемся так жестоко ранят,
А из бездны ночи яд струит луна.
Танец не подарит сердцу облегченья,
Первая красавица - жалкая игра!
Белого Союза горбко наслажденье,
Верность-в-Смерти дарит белые крыла