- Что болит?
- Да это сердце – в нём большая гематома…
И любовь моя избита, и лежит в стенах дурдома.
Вся в порезах, и сочится кровь её с разбитых губ…
- Почему?
- Да потому что этот мир излишне груб…
- Почему она в дурдоме?
- Очень просто – потому…
потому что даже в коме
улыбается ему…
- Это плохо?
- Да, конечно! Здесь нельзя любить так сильно –
всех немыслимо пугает человек любвеобильный.
- Почему?
- Да что ж неясно?
Просто он – как свежий воздух, ветер, жаждущий объятий!
- Но ведь воздух – это классно!
Свежий воздух – он приятен.
- Он приятен,
но вздымает даже волны океана,
и со дна всплывают страхи,
бередят былые раны.
Ветер – это перемены, ветру нужен парус белый!
А всего ему нужнее кто-то любящий и смелый!
- Ну и что?
- Да в том и дело!
Здесь мечтать давно боятся,
потому что нету смелых,
чтобы верить и смеяться!
Потому что неизвестно, где потом причалит судно:
рисковать своим покоем для людей довольно трудно.
- Но зачем же так жестоко?
- Что? Ах, это? Ерунда!
Эти раны все – от окон.
- От каких?! Обычных?
- Да.
Ветер любит свет и волю, и попутчиков он ищет,
и стучится, бьётся в окна, по лесам и долам рыщет.
Иногда в окне он видит чей-то взгляд больной, печальный
и, стекла не замечая, он летит и боль встречает…
- Грустно это.
- И опасно. Видишь, нет живого места?
Если выживу, то завтра снова буду, как невеста.
Заживёт больное сердце, чтобы вновь о стёкла биться,
чтоб смотреть опять с любовью в опечаленные лица…
- Это что же, обречённость?
- И смирение, наверно.
- Неужели – бесполезно?!
- Это, друг, как раз и скверно.
- Может, раз в одно столетье
попадаются герои,
те, кто могут нам ответить,
не боящиеся крови…
- Погоди… они что, тоже?
- Да, конечно. Разве что-то достаётся нам без боли?
- Да, но как?
- Да те же окна – путь единственный на волю…
- Как же быть?
- Увы, не знаю.
Я люблю и умираю,
и себя с любовью снова для чего-то возрождаю.
- Это, видимо, бессмертье…
- Я всегда была отважной,
но теперь мне быть бессмертной почему-то стало страшно.
- Просто больно. Понимаю: одиночество, усталость…
- Просто как-то от надежды лишь зола во мне осталась…