В марте тает, тает. Тает.
Даже зла истаял лёд.
Непечальны птичьи стаи
в сентябре-наоборот.
Непечален цвет мышиный
улиц, пахнущих, как тушь.
Бомжеватые машины,
улыбаясь, пьют из луж.
Дождь пошёл. Дошёл до наших
и... — упал на город прям.
Воробей, помывшись, страшен
даже грязным воробьям.
Отчего ж в палитре грязек
глаз не смог, а сердце — вмиг,
разглядело лета праздник,
заиграл пленэром стих?