До чего ты трудна, как забытая часть теоремы,
Как глухая стена, как лежащая грузом вина,
Как задача султана, чтоб были довольны гаремы…
До чего ты любима, но всё же при этом трудна!
До чего далека ты! И в будничном нашем кошмаре
Тщетно рвём голоса или зря напрягаем свой слух.
Мы стоим по краям, мы – по разным концам полушарий,
Где уже донестись могут только шлепки оплеух.
До чего ты спешишь, до чего ты торопишься то есть,
Но пришпорив коня, не продвинешься дальше седла,
Как, хватаясь за поручни, вряд ли замедлю я поезд.
До чего тороплива, но всё же при этом мила!
До чего ты тверда! В жестах, репликах, ласках и спорах –
Это твёрдость алмаза, какую не встретишь нигде.
Ты наивна как дети и огнеопасна как порох,
Ты чувствительна лишь к бесконечному и к ерунде.
До чего многолика! В пред взором сменявшихся сказках –
То раба, то кухарка, то царственной крови княжна,
Где огромное сходство сквозит в перечисленных масках,
Но любая из них и желанна, и тут же страшна.
До чего неизбежна! И мир разлетается в клочья,
Чтоб опять-таки слиться в привычное глазу пятно.
Суждена ли ты мне? Или страсть эта – лишь многоточье?
До того неизбежна, что даже уже всё равно.