Сносят дом, и в тучах пыли
стены больше не видны.
Здесь когда-то жили-были
чьи-то были, чьи-то сны.
Двухэтажный, деревянный
очевидец прошлых лет
так назойливо и рьяно
лез заплатками на свет.
Через площадь он тянулся
тенью к статуе вождя.
Не менял лица и курса,
телом в землю уходя.
Погрузили в самосвалы
прах эпохи, словно хлам.
Черной тенью с пьедестала
Ленин лег под ноги нам.
Может так мои потомки,
двинув пылью синеву,
повезут, смеясь, обломки
от того, в чем Я живу.
И тогда-то, прямо в души
заглянув, как в пустоту,
их веселье вмиг разрушит
тень, прибитая к кресту.