Зима. Апрель. Июль. Сентябрь.
И вновь угрюмая пора.
Сменяют гнев печаль и радость.
И снова томность до утра.
Потом ресницы просыхают
От глупых слез… и пустота
Меня тихонько покидает,
И сердце шепчет мне: «ура!»
Неслышно ставни открывая,
Вскользает в дом, смеясь, весна.
И вся лучится молодая,
Вдыхая жизнь как после сна.
Теплом и солнцем вновь согрета,
Теперь я знаю – не одна
Останусь я на белом свете,
Когда в душе поет она.
Но мысли вновь меня находят,
И вновь смятенье и укор,
Как будто леший рядом бродит.
Никак не даст он мне покой.
И шлет он снова мне виденье
О тусклом пламени свечи,
О ночи той без вдохновенья,
О письмах, что горят в печи.
И зная будто наперед
Мое волненье , он зовет
Весь хоровод нечистой силы,
Что бы сплясать вокруг могилы,
Где уповает схоронить
Мои благие начинанья,
Мою любовь и мой порыв,
Что льется тихо на бумагу,
Пока весь мир в постелях спит;
Пока качает колыбель старушка-няня,
Поправляя пенсне, что съехало на нос,
Пока младенец жадно внемлет
Забытым сказкам...
( На устах его улыбка робко дышит,
Глаза огнем от страха пышат...
И все ж... не верит он всем этим бредням перед сном )
Пока у птички под крылом
Ее потомство пищи просит...
А леший мой все хороводит,
Творя недобрые дела, меня лишая ночью сна.
Похоронить... Закрыть в гробу?!
Да нет же! Мне гореть в аду
Не дай мечте я этой сбыться,
Убей я рукопись свою...
Пусть лучше пламенем пылает
Младое сердце. Не пущу
Его коснуться этой веры,
Упечь ее навек в избу
На курьих ножках, что в лесу
Стоит без окон без дверей
И ждет непрошеных гостей,
Со скуки кушает детей,
Что по хозяйке тихо плачет,
Пропавшей без вести давно
За неименьем места боле
В сердцах людей и их быту.
Не этот храм уныния и боли
Для светлой радости своей
Я избрала другую долю.
Пускай ее – лети на волю!
Роняя капельку свободы
В закрепощенные сердца,
Крича в окне и в каждом доме:
«Ура! Ура! Пришла весна! Весна! Весна...»