Читали вслух, Бердяева, апостола Павла. Ее политический фанатичный пафос мне неприятен, я в ужасе от имперских замашек, выдаваемых за любовь к отечеству, вернее – оправдываемых ею. Стремление к власти, государственности великодержавной – уважение к предкам, но забвение Бога, полное ограничение саморазвития христианского духа, дарующего свободу, добровольность, новый тип отношений людей Опираясь только на традицию, порой не самого лучшего свойства, нельзя идти к конечной цели, которая состоит в безграничности любви к ближнему, пронизывающей все сферы отношений в обществе. Русский народ должен пойти этим, ему одному ведомым путем, отказавшись от насилия, от необходимости применить власть – и довериться своему сыновнему чувству к Богу – это и есть истинное спасение своей души, значит и своего отечества, прославляемого тем самым невольно.
Мне надо, либо разорвать себя пополам, вытравить, выжечь в себе живую женщину, а лучше блага удовольствий и блага любви «Я». Это два сгустка энергии, любящих меня неистово, деспотично и только сообразно своим представлениям. Каждый тянет веревку на себя. Я люблю их едино, т.е. каждого разно, но объединяюще, примиряюще. И если б один из них смирился, отказался от «своего блага» в любви ко мне – все приняло бы свои покойные, счастливые формы.
У меня нет иного выбора. Это точка нравственного отсчета всех моих дальнейших поступков. А страдать я готова, хочу этого – даже не как искупления моих грехов перед тобой, а как наказания за то, что грешна, грешна, и люблю неотделимо от греха даже в этом неземном чувстве. Пусть Бог накажет меня как хочет, а милость его ко мне – наставление на путь истинный – независимо, догадываюсь ли я об этом пути или совсем его не знаю. Я готова ко всему. Теперь очередь моего страдания. Я люблю тебя, отсекая всякую надежду, не подпуская к себе веру в земное счастье, но любовь больше них, ибо несет их в себе изначально.