Солнце, качаясь, порезало руку
И окропило кровью дома…
Я, вознесенный ленивою скукой,
Спешу дотянуться в кровать до темна.
Дорога так приторна, люди знакомые,
Стены исписаны взглядом сполна,
Но что это? Слышите? Веянье новое…
Но здесь ни причем скупая весна!
Разрезав шагами осадок бесформенный
Серой, размазанной снегом, толпы,
Я приближаюсь к сокровенному, скромному,
Оголенному нерву человечьей души.
В пальто погрузившись, задушена шарфиком,
Срывается в мир, запылав, не дыша,
Девчонка, что фору дала бы любому фанатику,
Ноты терзает – в чехле ни гроша.
Старый смычек, изъеденный временем –
Продолжение кисти, не знающей слабость.
В глазах тлеет небо в другом измерении,
Пальцы листают струн говорливость.
Кажется город надулся и лопнул,
Накрывает сознанье жемчужный поток,
А те, кто в усталости уши захлопнули:
Мне жаль их холодный, бетонный мирок.
Упасть на колени, расплакаться, сдаться?
Но музыка просит лишь мысли застыть…
Она заставляет меня улыбаться –
В такие минуты мне хочется жить.