1.
Шла женщина по берегу пруда
И вдруг напёрсток в воду уронила.
Он утонул. Вот так пришла беда,
Которая ей жизнь переменила.
Она стояла, громко голося,
И уж почти совсем лишилась силы.
Тут Водяной, весь тиною тряся,
Встал из воды и оперся на вилы.
- Ну, чё ты плачешь? Или чё стряслось?
Иль хтой-то умер? Счас же говори.
А ежли хто обидел, то ня бойсь,
Я выпушшу из гада пузыри.
- Напёрсток в пруд случайно уронила,
А хлеб свой добываю я шитьём.
Наверно, затянуло его илом
И не достать его мне нипочём.
Ведь денег в дом приносит муж немного,
Но дети есть и надо как-то жить.
А пьёт он, очень крепко и помногу,
Вот я поэтому и вынуждена шить.
И Водяной, от жалости к несчастной,
Нырнув, достал напёрсток из пруда.
Он – Водяной и всё ему подвластно,
А в пруд нырнуть, так это ж - ерунда.
И он спросил: - Вот это – твой напёрсток?
Но женщина сказала: - Нет, не мой.
Напёрсток мой был старый и потёртый,
А этот – новый и отделан бирюзой.
И Водяной ещё один напёрсток
Достал ей из пруда и говорит:
- А это – твой? - Но мой ведь был потёртый,
А этот весь рубинами горит.
И снова он, нырнув в глубокий пруд,
Достал оттуда кожаный напёрсток.
- Спасибо, Водяной, за славный труд,
Да, это – он, мой старый и потёртый.
И Водяной от честности такой
Пришёл в восторг и отдал все напёрстки:
Рубиновый, из кожи, с бирюзой.
Он Водяной был добрый и нечёрствый.
И вновь заплакав, но уже от счастья,
Отправилась та женщина домой.
А Водяной, предотвратив несчастье,
Вновь погрузился в воду с головой.
2.
По берегу старинного пруда,
Который слыл глубоким и опасным,
Гуляла пара. Август был. Страда.
Закат на горизонте быстро гаснул.
Им небо подавало громкий знак,
И вдалеке уж молния блистала.
И муж с женой ускорили свой шаг,
Пока гроза их в парке не застала.
Они поспешно двигались домой,
Вдруг муж её споткнулся о корягу,
Упал, ударился о камень головой,
Скатился в пруд и утонул, бедняга.
А женщина стояла, голося,
И уж почти совсем лишилась силы,
Тут Водяной, весь тиною тряся,
Встал из пруда и оперся на вилы.
- Ну чё ты плачешь? Или чё стряслось?
Опять напёрсток в воду уронила?
Да ты ни плачь, ты ни ряви, ни бойсь,
Я мигом выташшу ево из ила.
Ты лучше мне скажи, как тя зовут,
Я имени твово совсем не знаю.
Забыл тада спросить я, старый шут.
Да я всё время чё-то забываю!
- Oй, не напёрсток у меня пропал.
А муж мой утонул! Несчастный случай!
Споткнулся о корягу, в пруд упал,
А ты вопросами меня замучил...
Теперь вот мужа нет и я - вдова.
Был в руку сон, что снился накануне,
А снилась мне сплошь белая трава.
А как по имени зовут? Да просто Груня.
- Хоть там внизу ни чёрта ни видать,
И нынче дно подёрнулось туманом,
Ты у меня ни будешь горевать,
Я мужика твово тебе достану.
И Водяной, нырнув в глубокий пруд,
Достал оттуда видного мужчину.
- Ну, Груня, принимай свово на грудь,
Ево извлёк я из зелёной тины.
Обрадовалась бедная вдова,
Мужчину целовала, обнимала.
От радости кружилась голова,
И вряд ли она что-то понимала.
- Да у тебя нет совести совсем!
Ну вот что, дорогая моя Груня,
Уже давно известно в мире всем,
Что кличут мужика-то Жоржем Луни.
Я сразу распознать ево ни смок:
Киношники там дыму напустили.
А как на берег-то ево я приволок
И посмотрел...Ну, думаю, приплыли...
Он на Мосвуде вить - кинозвизда,
У нас в пруду нидавна он снималси,
Понравилси он мне ишшо тада,
Я в кадре с ним однажды обнималси.
Да вот опять снимают там кино,
Иначе чёб ему в пруду-то делать.
Я как нырнул, так сразу и на дно,
Вот там я и нашёл евонно тело.
Хочу тебя я всё-таки спросить,
Зачем меня ты сёдня обманула?
Сначала вон как стала голосить,
Ну а теперь к другой груди прильнула?
- Прости меня, почтенный Водяной,
Что я границы правды преступила.
Но есть причина, почему с тобой
Сегодня я нечестно поступила.
Представь себе, что я б сказала нет,
Что вытащил ты не того из ила,
Ты бы нырнул второй раз и в ответ
Достал бы из пруда мне Кирка Фила.
А если б я опять сказала нет,
Не Фил, мол, зацепился за корягу,
Ты б это посчитал за чистый бред,
Но вытащил бы моего беднягу.
И ты, как три напёрстка, всех троих,
Мне отдал бы. А мне т р о и х не надо.
И Водяной от логики такой
Пришёл в восторг и отдал Жоржа Луни.
А на прощанье помахал рукой
И произнёс:
- Желаю счастья, Груня!
30 марта 2008 г.