Не ведая бессмысленной тоски,
навеки разругавшаяся с летом,
зима отлично знает языки
и щеголяет местным диалектом.
когда, когда был вогнан в стену гвоздь,
когда был позабыт картавый детский
училкой, педантичною насквозь,
переходящей с хинди на немецкий?
я помню, что, когда любимых нет -
для жизни остается только слово,
и кроме как вцепившись в этикет,
даже зиме существовать херово.
ей по душе английская мораль,
сливовое вино на суши-пати,
и ей мешает ученик Февраль,
считающий ворон на задней парте.
он, как к барьеру, вызванный к доске,
слегка убитый тяжестью предмета,
опять приносит двойку в дневнике
и гневное письмо от педсовета:
«Займитесь воспитаньем Февраля
иначе исключенье неизбежно»
перед глазами кружится земля,
и я её разглядываю нежно.