Страшно упасть, разбиться, но не страшней, чем жить, перешагнув за тридцать,
тонкую чуя нить,
страшно в глазах любимых - видеть, но не себя, и, торопясь, в витринах резаться о края
собственных отражений, сказочных миражей, липовых продолжений липовых этажей,
зная, что точка схода - в фокусе перспектив, - сам Брунеллески в моду ввел этот креатив;
хрупкая чаша счастья ранних наивных дней треснула, но отчасти что-то осталось в ней,
плохо, что чаще - горечь, друга портрет - спина, и ты никак не можешь чашу испить до дна,
плохо, что дни короче, плохо, что всё - взаймы, но в точке схода, впрочем, горечь и мёд равны.