в теплой уютной домашней купели
мы греем пальцы. а руки немеют
для безопасности каждого нерва -
я так устроен и так хочет небо.
это какая-то нервная пьеса
итало-испанская: маркус, сильвестр,
посуда разбитая и синяки.
шаги по иголкам не так уж легки,
впиваются, сволочи, в нежности пяток.
а дети играют в подобие пряток,
скрывая "секретики" строго под землю,
поближе к метро. и - опять невезенье;
упрямое детство за восемь часов
мы прожили, спрятав все тайны в песок.
я только тебя... до сих пор... вместо соли
на свежие раны. мне рано быть сонным
по жизни. скажи мне - откуда тут солнце,
откуда здесь радостей разных берётся
такое количество? снова по книжному
брожу - ощущения бреда и лишние
совсем ощущения ранней старости.
я будто бы снова в постели с фаустом,
на вечную жизнь замахнувшимся. вырази
меня через песни - я просто без смысла и
я без тебя...
и, наполненный гелием,
шар возомнил себя маленьким гением,
не долетев до конечного - лопнул.
было неловко заглядывать в окна,
редких прохожих пугать криком чаячьим.
чей я - печальный, забытый, отчаянный -
чей я? в какие поганые дыры
вбил своё прошлое? в чьих я квартирах
был, разрешая платить нечаянным?
я теперь маленький - меньше чем чаечка,
светлый такой, одуванчика легче и
сплю только с теми, кому обещано,
пусть и за деньги.
не до бесед,
пора бы привыкнуть к этой весне.