Варяг

       Варяг!

       I
Нырнул в чащобу и исчез,
Над головой весёлый лес
Высокой кроной зашумел,
Щегол на дереве запел.
Луч солнца утра золотого,
Сушил алмазную росу
Упадшей робко на траву,
Сбитой ногой сейчас того,
Кто шёл стремительно легко,
Не разбирая где тропа.
Ему и не нужна она.

Но, кто же он, идёт один,
Варяжским воином одет,
Военной справы на нём нет,
По виду будто славянин?
Уверенный суровый взгляд,
У глаз морщинок лёгких ряд,
Лазурь небесная в очах,
Плечей не мереных размах,
Движенья резки и быстры,
Но по звериному вольны.

Он зверь, который чует дичь,
Чтобы броском её достичь.
Но не азарт охоты гонит,
Не зверя след его манит
И не охотник, не рыбак,
Не зверя ищет он в лесу,
Капкан не ставит на лису,
На нём другой какой-то знак.
Варяжский воин он скорей,
Ему совсем не до зверей.

Но молодость его смущает,
А сила парня восхищает.
Идёт куда то, встречи ждёт,
Кручина юношу гнетёт.
В нём нет и юности огня,
Сурова, у него судьба.
Чванливости и спеси нет,
И, видно, повидал он свет.
Посмотрим ближе на него.
Кого он ищет, кто его?
И кто он сам, куда идёт
Или туда, где он живёт?

Рельеф могучих мышц овал
Не выпирает безобразно,
Увидел меру тот прекрасно,
Кто так красиво их писал.
Жгутами мышцы по рукам
Узлами вяжутся в плечах,
Уходят вниз, к его ногам
И пропадают в сапогах.

Ладонь худая, пальцы длинны.
(Но ошибался, кто сказал,
Что не ласкал её метал )
Жестокий хват и очень сильный.
Смотри, как ветку он сразил -
Удар меча мечом отбил.
На шее шрам бугрится рваный,
(Давнишняя, наверно рана)
Не от меча или копья -
От абордажного крюка,
Когда враги с чужого яла
Сорвать пытались паруса.

Но не моряк, он явно воин,
И раны принимал без стона.
Рука не чуждая рулю
Иль деревянному веслу.
На пальце перстень золотой,
Змеею хитро завитой.
Владелец, видно, не живой.
Погиб он в сечи роковой,
Когда варяги, наш герой,
Сражались на земле чужой.
Рубили римский легион,
Начальник их, центурион
Пал от славянского меча
И, кровью землю обагрив,
Покинул ложе юных див,
Не слыша горестного плача,
Оставил этот грешный мир,
Который воин так любил.
А этот варвар молодой,
Отважный и в бою лихой,
Не пощадил его седин
И сталью грудь ему пронзил.

Наш витязь воин не простой,
На шее обруч золотой -
Знак воина – варяга, ярла
Он командира дракара-яла.
Варяги в нём признали брата
(Судьба его войной богата)
И сделали своим вождём.
И вместе с ними он мечом
Рубил дорогу к буйной Славе,
Подобно раскалённой лаве.
На гордом Севере и Юге
Сверкал меча его металл
И яростью морозной вьюги,
Он души льдом врагов ковал.
На копья брал в бою добычу,
Топил торговые суда,
Бывало, что красну девицу
Пленили, как добычу дня.

Девица юная – товар,
Достойно золотом оплачен,
Слезою девичьей оплачен
Но как подарок, лучший дар.
Девицы – добрая добыча,
В цену Дамасского меча.
Нередко, за арабского коня,
Насытившись, их продавали,
Которого затем меняли
На злато скифов у костра
В дикой степи, где племена
Жили войной одной тогда.

Жесток, но и удачен путь
Героя нашего по свету.
А мог и сгинуть где-нибудь,
И память канула бы в лету.
Но почему мрачно чело,
Тревога в голубых очах,
Печаль застыла на устах
И будто каменно лицо?
Надежды слабый огонёк
Мелькнёт, как в ночи уголёк,
Сверкнёт и снова пропадёт,
Опять его потухли очи,
Его печаль обратно точит
И тенью наползают тучи
На благородное лицо
И будто вновь его свело.

Идёт через шатёр из крон
Огромных сосен дивный схрон.
Но вдруг его осветит луч,
Моргнувший словно из-за туч,
А солнцу будто он не рад –
Опять сосредоточен взгляд.
Размашисто идёт, легко,
А мысли где то далеко
Стегают спину словно кнут
Вперёд, вперёд его зовут.

Еще бросаются в глаза
Его пшеничные власа,
Прихвачены тесьмой на лбу
Узором, пущенным по льну.
Оружия с собой немного
Меч из булата на бедре
И нож варяжский в сапоге,
Нет даже лука боевого.
На рукояти из рога
Оковка медная с конца,
На поясе кошель из кожи
(Но содержимое дороже
Похоже, с златом, серебром),
Да узелок с ещё кремнём.
Шагает налегке, без остановок -
Не проводить ему ночевок.

Дорога к Новгороду ближит,
А Волхов на пути лежит.
Там с рыбарями на ладьях,
Под парусом, ладьи крылах,
Он к Ново граду прилетит,
Туда его дорога манит,
Туда и путь его лежит,
Туда наш воин так спешит.

Великий город таровит -
Торговля бойкая кипит.
Торгуют вятичи с Рязани,
Русины с Киевской Руси.
Торгуют псковичи-соседи
Кто украшением из меди,
А кто чеканным серебром.
А кто куницей, соболём.
Меняются на брони, мечи,
Кольчуги добрые на плечи.
Торгует дальняя Ганза –
Она сюда дорогу знает,
Плывут и датские суда,
Их королева дань имает.
Везут оружие, вино,
Отсюда воск и серебро.
Товар здесь разный на торгу,
Купец набьёт свою мошну
И даже шёлк из Византии
Везут персидские купцы.
Их по дороге грабят молодцы,
Но не пугают их перипетии
Опасного и долгого пути.
Сторицей возвернут долги,
Продав нежнейшую оправу
Для княжьих жён и дочерей,
А, где купец побогатей
Порадует свою любаву.

Литвин суровый тоже здесь,
Ему нужны мечи и броня,
А, привела сюда их месть -
От немца нет совсем покоя.
Во имя господа Христа
Пылают пашни и поля,
Мечом железным и крестом,
Огнём, насильем, грабежом
Несут в Литву заветы Бога.
Закованные в латы и броню,
Жестокие, упорные в бою
Монахи ордена святого.
Здесь угры с северных морей
И скифы с южных рубежей.
Разноплемённый говор там.
Гостиный двор Софии
Всяким рад гостям.

Но не торговец наш герой,
Он в Новгород идет домой.
Родился здесь и вырос он
В семье охотника и рыбака
Старшины своего конца,
А назван был Вадимом.
(Народ отца уже давно
На эту должность избирает
Он справедлив и добр зело -
Сиротам, нищим помогает).
Он с детства знал копьё и лук,
Стрелу умел пустить на звук,
Под парусом ходил мальцом
Со старшим братом и отцом,
Он баловался и с мечом,
Когда таких, как он юнцов,
Дружинники учили воевать,
Великий Город защищать.

Вадим к войне способен дюже
Мечом рубил старших не хуже
И Новгородский воевода
В дружину взял мальца от роду,
Аж на семнадцатом году,
Едва шестнадцать минуло ему.
Он службу знал свою исправно,
Старым дружинникам стал равным
В кремле охрану вместе нёс
И охранял рыбный привоз.
Казна деньгу ему платила
И дальше так же всё бы было…
Да тут влюбился - вот беда,
В дочь городского Головы.

А девушка красавица была,
Нежнее утренней зари.
Глаза - зелёный луг весной,
Омытый раннею росой,
Ромашки белые вокруг
Замкнули изумрудов круг.
Смешинками сияют очи
Насмешливы, капризны очень.
Коса пшеничная до пят,
Бровей каштановых разлад.
А перси девичьи у ней,
Как персик, если не сочней.
Легка на ногу, тонкий стан,
Ступает грациозно – лань.
Идёт - плывёт, рукой взмахнёт,
А улыбнётся, подмигнёт….
Так сердце остановится, замрёт.
И не стучит - оно поёт.

Красива дочка у Ермолы -
Ново городского Главы.
И не один Вадим тайком
Ей любовался из даля,
Чтоб не увидела она,
Весенним тёплым вечерком,
Когда она к отцу ходила,
Еду в кулёчке приносила,
Если его домой не ждали,
Хозяина дела держали.

Нежданою звалась девица,
Проказница, любимица отца.
Она свои лукавые глаза
Не раз косила на Вадима,
Когда и глаз не отводила,
А иногда мелькнёт слеза,
Как будто говорит ему:
«Да подойди ж ты, подойди
И не стесняйся, не молчи,
Тебя стою здесь молча жду.
Ты видишь же мою тоску
Я так давно тебя люблю».

И с перегляду, с пере слову
(А много ль надо молодым?
Не обмануть мой друг природу),
Так полюбил её Вадим.
Неждана юношу любила,
Не раз в подушку слёзы лила
Вздыхала горько у окна,
Ждала, надеялась одна,
Что вот откроет кто то дверь
Шаги знакомые услышишь,
Не веришь счастью, но поверь,
А к горенке шаги всё ближе…
В пятнадцать лет любовью дышат
В пятнадцать лет мечтой живут,
А голос разума не слышат
От жизни счастья только ждут.

Мечты, мечты, надежда, радость.
Мечты прошли, а что осталось…?
Надежда молодых ласкает,
Любовь сильнее разжигает.
Ведь молодости разум не указ –
Души свободный ветер им приказ.
А вот с годами учимся мы жить,
С мечтою осторожнее дружить.

Их тайную любовь через ограду
Сестра открыла за награду.
Ермола нравом крут, суров,
Не любит не разумных споров,
Он для своей Нежданы видел
Супруга княжеских кровей,
Или боярских сыновей,
Но и умом Бог не обидел -
Он не ответил ей отказом,
Не запретил своим указом
Через забор любовь крутить,
Но под углядом надо быть:
«Вадим добротный молодец,
Но вот его простой отец…
Рыбак обычный и охотник,
Не равен для него их брак
Но потихонечку убрать
Нельзя совсем его никак.
Ведь не поймёт народ, осудит
На Вече обязательно обсудит.
Не выберут Главою Новограда,
Такая будет их награда».

Хитёр Ермола , ах подлец:
«А почему подлец? Отец!
Потом ещё – какой купец,
Коли хороший торговец,
Не ищет выгоды своей.
Отец и ищет познатней».
Ермола хитростью, обманом
Начал копать Вадиму яму –
Он обещал, что выдаст дочь,
Что, породнится с ним не прочь,
Но дело в том, что он не равен:
«Вадим ведь не богат и справен»
По положенью своему, ему –
Первостатейному купцу.
Но если он добудет злата
Тогда пусть засылает свата.

Как раз, ушкуйная ватага
За Византийскую «наградой» -
На юг пограбить собралась.
Ермола понял в тот же час,
Как молодца с двора спровадить,
И как от дочери отвадить.
 «А если он добудет злата…
Что ж, можно засылать и свата».

Ермола одержал победу,
Скорей на горе, на беду.
Добудет парень злата, славу,
Но потеряв навек Неждану,
Он проклянёт свою судьбу.
Она же с мужем не любимым
С тоской в обнимку проживёт
И с кажущимся счастьем мнимым
Душа её скорей умрёт.

Ватага ставит паруса -
Прощайте те, кого любили.
Волна ударила в борта –
На берегу те, с кем дружили.
В далеко уплывал Вадим,
Прощался со своей любимой.
Судьбой своею опалим,
Не будет никогда счастливый..
Вадим уходит в никуда
И кажется уходит в вечность,
На берегу её глаза
Прощались с ним сейчас навечно.

С причала машут им руками
Прощайте, вам удачный путь,
Одно мгновенье пред глазами,
А дальше память. Не вернуть.
Плывут ловить мечом фортуну
Добычу брать, пронзив врага,
Принудить женщину чужую
С любовью обнимать себя.
Плывут, чтобы посеять страх,
Услышать плач, увидеть слёзы
Иль превратится снова в прах
Живая плоть, мечты и грёзы.
А через много, много лет,
Устав от жизни и желаний,
За доброй чаркой возлияний
Понять всю горечь тех побед.

Вперёд зовёт его мечта
Ведёт Вадима как попало
И забубенная та слава
На кончике его меча.
Неждана, дочь купца Ермолы,
Как путеводная звезда
Влечёт его дорогой славы
Героя манит в никуда.
И путь его теперь во мраке
Стрелой калёной зазвенит,
Уснёт навечно кто то в прахе,
Его копьём будет пронзит.

И как не уговаривал отец
(Мать с год, как умерла)
Тот не послушался отца,
(Знать такова его судьба)
И по утру - когда заря,
Уплыл в далёкую страну.

На волоке варягов встрели,
Когда в болоте те сидели.
Варяги тоже шли в набег
На Византийский южный брег.
Что ж, воевать оно сподручней,
Когда плывёшь большою кучей.
Объединили две дружины –
Поплыли вместе к Византии.

Варяжская ладья – дракар,
А, командир варягов – ярл.
Варяг и викинг – всё едино,
А поклоняются Одину.
;дин у них - он Бог войны.
Воинственны его сыны.
Валгалла – место для Богов,
В бою погибших ждёт сынов.

По Волге плавали купцы,
Их грабили те молодцы
И в воду прятали концы
(Их корабли в реке топили),
На золото и серебро
Меняли у своих добро.
Добычу поровну делили -
(Нет надобности без нужды
Друзьям хвататься за ножи).

Могучая и быстрая река
К донскому волоку несла.
По Дону к морю на Азов,
Немало там ходит купцов,
На Русском море пошалить
И к Византии дале плыть.
Кочевники лихие из степи -
Враги-соседи Киевской Руси,
Варягам, новгородцам помогли.
Из Волги к Дону вытащить ладьи.
За плату серебром дали коней.
И через пару жарких дней
Ватагу нёс широкий Дон -
Здесь начинался волчий гон.

Простой кочевники народ
Гоняет по степи свой скот,
Набегами живут, войной
И стародавней стариной.
Не любят Византии печенеги,
Нередки были и набеги
В посады местных крепостей,
Но там всегда таких гостей
Встречают кровью, не вином,
Да и с собой дают, в догон.
Бывало - генуэзская пехота
(Одна из лучших в той Европе)
Кочевников теснила до Днепра,
Но укрепиться не смогла -
Сносили крепостные стены
Набеги смелых печенегов.
Да и дружины Киевской Руси
Не жаловали гостя из степи.

Под парусами, где гребли
Приплыли к грекам на блины.
Таких гостей тут ждут всегда –
В Золотом Роге есть суда,
Наёмные из Персии войска
И скифы дикие из-за Днепра.

И в Византии есть полки
И доблесть воинов в чести.
Второй Великий Рим
Свои традиции хранил.
Великий цезарь Константин
Две римских армии разбив,
Учение Христа распространив,
Отдав власть матери Елене,
Стал строить крепость город
На перепутье двух морских дорог.
Построив крепость, в ней не жил,
Но город память сохранил.
Раскинув крылья, словно птица,
Константинополь град-столица
Вокруг себя собрал Державу
Врагам на страх, себе на славу.
Богата и могуча Византия.
А в городе прекрасная София.
Храм вечной памяти
Великой женщине и матери
И трёх её, замученных, детей.
Трёх девочек, трёх дочерей –
Надежда, Вера и Любовь.
А, колокольный звон – их боль.
А в этом звоне и до ныне
Плачь слышен матери - Софии,
Которая, предав детей земле,
У трёх могил на солнечном холме
Читает скорбные молитвы.

Блеск золота церковных куполов
Притягивает много жадных взоров.
И диких варваров набеги
Уже терзали эти бреги,
Накатывая дикою волной
И уходили как морской прибой.
Но храм Софийский всё стоит,
Колоколами дивными звонит.
В Великом городе библиотека –
Венец творения рук человека.
Собранье свитков, мыслей, знаний.
А сколько тайн сокрыто в ней?
И тяжкий труд древних людей,
И запись жизни поколений…
Настанут чёрные годины,
Останутся одни руины,
А свитки чу;;;;;;;дные умрут,
И тайны древних пропадут.

Но где же наш герой - Вадим?
Сидит на берегу один,
Прибой ласкает его ноги.
Душа его в тоске, тревоге.
По небу звёздная дорога
Ведёт куда его мечту:
«А, может смерть, за тем порогом
Загасит яркую звезду?»
На небе есть его звезда –
Нежданы и его мечта.
Ну а сейчас его судьба –
Терзать чужие города,
Где много злата, серебра,
Где смелого хранит удача,
А, храброго преследует она.

Усталость, молодость.
Сморили на брегу уснул
Без сновидений на боку,
А утром сбор в поход –
Последний переход.
Отлаженная дисциплиной
Суета не много времени
На сборы отняла.
Поставлен парус, лёгкая волна
Стучит в борта лихого корабля.
Попутный в парус слабый ветер,
А за кормой пустынный берег.
И марево от утренней жары
На берегу рисует миражи.
На небе перистые облака
Не предвещают им дождя.
На л;дьях вялый разговор –
Жара не ладит их на спор.

Идут военным строем
Варяжские ладьи,
Чтоб скоротечным боем
Решить исход войны.
Мгновенно окружить -
Жестокий встречный бой,
Петлёю смерти задушить,
Забрать добычу - в строй.

Разбойные и быстрые челны,
Умелые и сильные гребцы
Любой корабль догонят споро,
Как волчья стая гонит дичь,
Догонит жертву, кинет клич
«На абордаж» и очень скоро
Корабль горит, идёт на дно
И снова тихо и светло,
А стая дальше держит путь
Плывёт себе куда-нибудь.
В таком бою спасенья нет,
(Иль для тебя померкнет свет).
Здесь мольбы, жалость не в чести,
В чести одни лишь здесь мечи.

За время плаванья Вадим
И повзрослел и возмужал.
Теперь способен он один
Вести дракар, тяжёлый ял.
Уж по варяжски говорит,
Их вожаку он побратим.
Удачей наш герой любим
Или любовь его хранит.
А может кто то ворожит
И его жизнью дорожит.
Умён, отважен, смел, силён
Мечом владеет и копьём.
В дружине равных нет ему
Среди варягов одному –
Ольгару уступает он –
Не в меру их вожак силён.
Но всё ж горяч пока в бою.
В той славной сече на Дону
Едва не потерял свою,
Шальную уд;лую, голову.
Тогда с персидского купца,
Запущенный рукой врага
Зубец железного крюка
Почти влетел ему в глаза,
В полёте извернувшись, как змея,
Сорвал лишь кожу с шеи молодца.
Потом кочевники лечили
По указаниям шамана мудреца.
Потом солёная азовская вода
И рана быстро зажила.

Плывут под парусом. Жара,
А небо в бесконечной сини.
Дружины спят под парусиной,
Меняясь редко у руля.
На пятый день у горизонта
Видны отроги Персипонта.
Двойной пролив, рубеж морей,
Владык земных, морских царей.
С востока царство Перуна,
На западе владенья Нептуна.
Сцепились, словно два врага
И бьют волнами во врата,
Никто не хочет уступить,
Ладьи спокойно пропустить.
Бранятся, спорят, аж до пены,
Русалки спрятались, сирены
Любовных песен не поют,
К себе любовью не влекут,
Волнами бьются о брега,
Ломают кораблям борта,
Кидают камни, валуны
И топят утлые челны.

Нашли у скал закрытый вход
Через него варяжский флот
Поплыл в таённую ограду,
Внутри устроили засаду –
Откуда можно наблюдать,
Того, кто будет проплывать.
Там затаились, стали ждать
Готовиться к войне и отдыхать.

Хорош разбойничий приют -
Лагуна с голубой водой,
Кусочек суши над волной
Враги случайно не придут -
Отвесных скал стена вокруг,
Почти закрыла тайный круг.
Здесь ручеёк течёт из скал
С водою чистой, как кристалл.
На скалах есть широкий выступ,
Чтобы подать сигнал - «На приступ».

Два дня дружины отдыхали,
Спокойно ели, пили, спали.
На третий день дозор вскричал -
Купец с охраной проплывал.
Галеры охраненья неспроста -
Добыча добрая знать у купца.
Плывет откуда-то в Царьград,
Варяг диковинкам всяк рад.

Разбойники на быстрые ладьи:
«Хватай добычу и дели,
Вперёд варяги и русины,
Ударим их что было силы»
И с отливной волной,
Как стая чаек над водой,
Суда разбойные летели,
Глаза ватажников горели
Азартом схватки боевой,
Кровавой, бешеной и злой.

Купец увидев хищный рой,
Пытался неуклюже увернуться.
Галеры выстроили строй –
Готовы с чайками сразиться.
Варяги налетели на купца -
Такой напор, ударный бой,
Купцу недолго ждать конца,
В пучине сгинет он морской.
Ладьи с галерами кружили.
Вадим с размаху бросил крюк -
Ладью с галерою слепили.
И тут же дротики из рук,
Мечи из ножен, кровью путь
На палубе галеры прочертили.
А, через несколько минут,
Ватажники галеру подпалили.
Галера факелом горит,
Ладья от факела бежит.
Из боя вынырнул Вадим -
Горят галеры, валит дым.
А, на купце его друзья,
Уже на судне у руля
Свою добычу правят в бухту
Варяги знают свою службу.
Для дележа добычи дня
И воровства укрытья для.

На корабле добыча непростая.
На корабле гречанка молодая.
А, с ней сановники и свита.
(Охрана раньше перебита).
А дева царственных кровей…
Кто ты такая пленница морей?
Насмешливых вопросов град,
В ответ надменный полу взгляд
Больших, красивых синих глаз,
Движение бровей - приказ.
Губы - кораллы, гибкий стан,
Грудей холмы.. это вулкан
Для одичавших мужиков.
В глазах их стон, не надо слов.
Но не дрожит её рука,
Не прячет в ужасе глаза.
В ней сила духа равно им,
Им совестно, уже самим.
Спокойно ровно говорит,
Немного даже русски речит,
Подумает, немного помолчит
И дале все слова калечит.
И постепенно утихают все,
Дивясь гречанке красоте.
Давно не видели такой красы,
Но вожаки суровы и строги -
«Любовь не здесь и не сейчас.
Она лишь, золотой запас».

Жар боя постепенно спал
Вадим не меньше всех устал,
Но он моложе и ему
Кормить и развлекать княжну.
Вином их хлебом угощает,
На все вопросы отвечает,
Как будто встретили гостей
Которых ждали много дней.
Вадиму нравится княжна,
Она другая, как из сна.
Он подружился быстро с ней,
Ей интересен мир людей.
Хоть, молода – она умна.
(Не видно жизни из дворца).
А этот молодой дикарь
Так не похож на тех фигляр
Изнеженных, самодовольных. (во дворце)
Напыщенных, самовлюблённых,
Сластолюбивых, сытых, подлых,
Завистливых, чванливых, злых.
А этот варвар молодой,
Открытый, с детскою душой
Ей нравится, хоть он другой.
Пускай дикарь, пускай чужой,
Он не похож совсем на тех,
Кто женщин любит для утех.
Он не такой, как те в дворце
При дяде или при отце.

Она с улыбкой наблюдает,
Как он неловко угощает,
Как хмурится и как страдает:
«Но кто ж ты, пленница моя?»
И краска яркая стыда
Вадиму заливает пол-лица.
Княжне понятен стыд юнца:
«Не опытен он с дамой Света,
Он ещё мальчик, но не муж.
Ему б учиться в его лета,
А он уже, губитель душ.
Но мальчик славный и красив
В очах смущенье, восхищенье,
Доброжелатен, не спесив
И в то же время воин он…
В глазах проскальзывает стон
Чем то больна его душа,
В ней явно женщина жила».

Но в слух сказала о другом
(Она в плену, враги кругом):
 «Александрия я, княжна -
Дочь брата венценосного царя.
Отец мой генуэзский дож.
Я старшая, есть еще дочь,
Но ей всего лишь десять лет,
И рано выходить ей в Свет».

Пускай слова она калечит,
Но, как красиво, нежно речит,
А, голос словно ворожит.
Он очарован, аж дрожит.
Таких речей не слышал он
От русских новгородских жён.
Там просто женщины рекут,
Речей витиеватых не ведут.

До выкупа немало дней.
Княжне с Вадимом веселей
И безопасней рядом с ним,
Варяги смотрят – раздевают
Глазами платье с плеч снимают,
Но зло поднимется Вадим,
Отводят в сторону глаза
Им не нужна уже княжна.
Вадим, как страж, всегда при ней
И спать ложился у дверей.
Друзья понятливые, быстро
Узрели где чего не чисто.
Вадим остался за Ольгара -
Ольгар за выкупом поплыл.
Вадима выбрал он не даром -
Бойцом отважным витязь слыл.
Вадим зря время не теряет –
Язык эллинов изучает,
А он княжне украсил плен
В тоскливом ожиданье мен

Пока Ольгар плавал в Царь град,
Потом с конвоем к ним назад,
Прошёл десяток дней тревог,
Но вот приплыл её залог,
Княжна свободу обрела,
С собой Вадима позвала,
А с ним варягов и дружину
На службу в Геную к отцу.
(А что ещё нужно бойцу,
Который только и умеет
Чужую кровь на землю сеять).
Решил Вадим: «Такая служба
Поможет стать Ермоле нужным,
Увижу мир людей других,
Познаю новое от них,
Узнаю речь у них чужую,
Набью мошну себе тугую…
Неждана будет мне женою,
А нет…Ермолу придушу».

Да! Можно многое узнать,
Круженье мироздания понять.
Но кругозор не может дать
Душевной красоты от Бога.
И будет трудною его дорога -
Узнает праведную ложь,
Узнает лживость полу правды,
Узнает ненависть победы,
Узнает радость от войны,
Узнает подлость сладкой лести,
Узнает кровожадность мести,
Узнает преданность любви
Узнает боль чужой вражды,
Узнает крепость верной дружбы,
Узнает ненависть врага,
Узнает благодарность друга.
Да! Перед ним сейчас широкая дорога.

II

Вадим с варягами остался
На службе у племянницы царя.
Обмен на злато состоялся -
Ушкуйники покинули моря.
Отплыли в Новоград домой,
Везут Неждане весть,
Вадим её, теперь с княжной
На золоте всё ест.
Назад вернётся в родной град
С богатством, что не счесть,
А может, вовсе будет рад
Княжну всю жизнь беречь.

Пришла зима. Пошли дожди.
Шторма на море разгулялись.
Дракары викингов от злости
Цепи рвали, но вырваться
Всё ж не смогли.
К причальной стенке их
Цепями приковали,
Но непокорные судьбе,
Они скрипели, бунтовали,
И жаждали, свободы ждали,
С ненавистью на град взирали,
Но их хозяева молчали,
Рулю и парусу команды не давали.
В борьбе с волной три месяца прошли.

Александрия вольная девица
Красива и горда – жар птица,
А что бы ей не погордится?
Она ж племянница царя,
Дочь старшая вождя отца,
Знатных родов наследница она.
Но кроме прочего – умна,
Бесстрашна и не помнит зла,
Подруга верная тому,
Кто дружбе знает цену.
Ей бы не девой народится,
Не косы в тереме плести,
Ей бы в кольчугу нарядится,
Да в бой дружины повести.

Но как в народе говорят:
«Каков ты сам - такой наряд.
Как стало быть, какие сами,
Так стало быть, такие сани».
Твердить можно халва, халва.
Но это всё слова, слова.
От этого во рту не слаще,
А вот кто ищет, тот обрящет.
А посему наша девица
(Красавица, с лица напиться)
Кольчугу отдала Вадиму,
Ему же подчинила и дружину.
А потому - не надо слов
И что Бог дал, к тому готов.

С ней согласились и варяги –
Они бывали в передрягах:
«А этот русин - славянин,
Любимчик, видимо, у Бога,
А, путь войны - его дорога,
Всегда удача рядом с ним.
А мы уж как-нибудь за ним.
Командуй нами, командир».

Не раз варяги убеждались,
Что Боги берегут его:
«Берсерк, наверно, от того».
И суеверьем проникались
К его способностям в бою
Добычу отыскать клинку,
Перемолоть чужую силу,
И не подставить свою спину,
Пристанище найти врагу…в аду,
Вырвать победу на ходу
И выпить здравную мечу.

С варягами прожил он год,
Ходил не раз с ними в поход,
Их кровью скреплен их союз.
Войны походов тяжкий груз
Он нёс с варягами на равных
И кровь Вадима, его раны
Ему теперь давали право
Быть ярлом в полном праве.
Бездумно кровь не лил чужую,
Свою зря не цедил.
Когда и обнимал косую,
Особо не тужил.
В Вадиме был талант вождя -
Стратига будущего дня...
«С княжною говорит без толмача.
Зачем соглядатай в дружине?
Уж, как ни будь, без палача,
Казнить ведь могут сгоряча».

Варягов разместили во дворце,
На западном его крыле,
Вместе с племянницей царя.
(Охрана по периметру дворца).
Внутри с ней греки и Вадим:
«Красивый мальчик – славянин»,
Княжна его язык учила,
А с ним по русски говорила.

Три месяца держал их град.
Вадим несказанно был рад -
Княжна покинула Царьград,
Поплыла в Геную к отцу.
Варяги с ней к нему на службу,
В охранную когорту ко дворцу.
(Варяги на дракарах следом,
Вадим - дружины командиром).

Вадим, неопытный в интригах
Совсем устал, зарылся в книгах.
Он быстро выучил язык,
Ценителем стал рукописных книг.
Александрия не напрасно
Его держала при себе
Она увидела прекрасно
Не дюжий ум в том дикаре.
Талант, способности Вадима
Дочь дожа быстро оценила.
Вадим княжне был интересен,
Но как с Ермолой, та же песня.
Он варвар, воин и наёмник,
Княжне не равный он любовник
И не пристало ей княжне,
Забыв о чести и родстве
Свою любовь ему дарить,
Его ей надобно забыть.
Но дружба их уже окрепла
Любовь свободная ослепла.

Шпионы заплели интриги,
Но у Вадима только книги.
И сплетни дяде «лили» в уши…
Но он был мудр и их не слушал.
Княжне на сплетни наплевать,
Вадима ж стала угнетать
Такая жизнь, интриги, козни,
Но, Боже упаси, от розни -
Открыто оскорблять боялись,
А за спиной всегда смеялись,
Была бы правда в этом смехе…
А то лишь так, вроде потехи,
От зависти и трусости порой,
Бывало и от ревности глухой.

Ему хотелось выйти море,
Хотелось боя на просторе,
Хотелось славы, блеска стали
Азарта схватки, дикой воли,
И, чтобы ветер в паруса
И, чтоб свободно рвал власа.
Биенья жизни, наконец.
Устал он от дворца вконец.

Весна. Шторма на море
Прекратились, волны утишились
И откатились. По берегам
Утёсы обнажились.
Пески брегов очистились
И солнцем осветились.
В садах магнолии цветут
И птицы шалые поют.
А по ночам спать не дают.
Любовь повсюду и кругом.
Вадиму вспоминался дом.

И если бы, не выход в море,
Вадим домой уплыл бы вскоре,
К любимой девице Неждане,
Которая в далёкой стороне
Надеяться уже устала,
Но ждать его не перестала.

Ватага в городе давно,
Гуляет буйно, весело.
Скоро пропьёт всё то добро,
Которое добыто далеко,
Чужою кровью плачено,
Своею кровью схвачено,
Слезами вдов омытое,
А в парусину шитое,
В чужих морях забытое,
Чужой землицей битое.
Вернулась в Новгород ватага –
Рекой течёт хмельная брага,
Вадима с ними нет.
Остался в граде, дал обет:
«Хранить и защищать от бед
Из Генуи красивую княжну».
(Забыл любимую Неждану).

Что ж.
Ермоле на руку те вести:
«Так легче дочку обневестить,
Когда устанет девка ждать,
Тогда и замуж отдавать».
Но очень девушка любила,
Глаза проплакала, ждала.
К ней сватали не один раз,
Всем женихам один отказ.

Ермола дочь свою любил:
«Давно бы силой замуж выдал».
А так, он терпеливо ждал,
Чтоб плод созрел и сам упал.
Через три года плод созрел.
Ермола тут же всё узрел.
Как раз, с Владимира и друг –
Засватали Неждану вдруг
За сына старшего - Никиту.
Не молодого парня с виду.
И обвенчали в храме вскоре,
Не стала ждать Неждана боле,
Зажав в кулак своё сердечко,
Надела платье подвенечно.
В ночь перед свадьбой не спала,
Всё плакала и всё ждала,
Что постучит Вадим в окно,
С любовью вместе заодно,
Она сбежит с любимым в рай
В какой-нибудь далёкий край.

Но не виновна она в том,
Что он исчез, как утра сон.
Была бы малая надежда –
Его бы дождалась невеста.
Но он пропал и нет вестей,
Любовь свою оставил ей.
Её любовь забрал с собой,
Унёс любовь вместе с душой.

Ему не радостны те вести -
Не стало у него невесты.
Вадим не знает ничего.
Своё широкое плечо
Он в руль дракара упирает -
Везёт послов, их охраняет.
Царь Византии смерти ждёт.
Кто трон его себе возьмёт? -

Сын Византийского царя
Наследник Кесаря – отца
Зарезан был ревнивым мужем
Кинжалом на любовном ложе.
Безумец и жену убил,
Потом в себя кинжал вонзил.
Так и нашли их всех троих –
Жена, любовник, муж в крови.
А, Кесарь стар и жить устал -
Детишек больше Бог не дал.
А чтобы не было войны,
Когда умрёт он, в Византии,
Он должен объявить того,
Кто Кесарем после него
Наследует великий трон,
Но род лишь тот, откуда он.

На его стол два претендента –
Венеция и Генуя попеременно
Были царями Византии
Мантилью красную носили.
Но ближе всё же Генуя царю,
Но если стол отдать ему –
Из Генуи родному брату,
Тогда Венеция войну
Тут же, объявит дожу – брату.
Венеция и Генуя за трон царей
Ведут борьбу немало дней.
Варяги не были в бою -
Охрану Дож хранит свою.
Сильней Венецианский флот,
Но мощь и силу Генуи кагорт
Признали во всём мире,
Венеция ей не равна по силе.
Войну ведут они не зря,
Но трон им упускать нельзя.

Потомки Рима все они,
А, вот с востока -
Хищно смотрят турки.
Угроза эта велика.
Сельджуки – дети Согдианы
Их македонские фаланги,
Как не старались не прошли.

Пока они наёмники царя.
Настанет чёрный день, когда
Сельджука варвара нога
Начнёт топтать
Имперские града.
Османы пол-империи откусят.
А, в средние, века
Остатками закусят.
Исчезнет с карты мира
Второй Рим, но вслед за ним,
Возникнет третий Рим
Из Киевской Руси,
Ей шапку Мономаха
Византийцы поднесли.
       
А чтобы договор о мире
Их долго оставался в силе,
Своих детей они решили
Женить короной Византии.
Взойдёт на трон
Венецианский дон.
Царицей Византии –
Александра, но выйдет
Замуж за венецианца.
Венеция и Генуя – их дети
Займут Великий стол,
Женившись, будут
Править вместе, а внуками
Продолжен будет он.
Их брак – кончина споров,
Залог защиты и страны, и трона.
Им государство защищать –
Империи рассыпаться не дать.

Галера машет вёслами,
Невесты грустен взгляд,
А мысли не весёлые –
Все в прошлое глядят.
Что ожидает в будущем,
Не ведает никто.
Стрелой, по ветру пущенной,
Вся жизнь её пойдёт.

Корабль под парусом идёт,
Невесту Генуи везёт.
Герой наш как то приуныл -
Неждану помнит, не забыл.
«Александрия, верный друг…
Я потерял теперь уж двух.
Да, что ж за жизнь?
Одни потери. Устал терять.
Во что поверить?»

За годы службы у дожа,
Стал вилкой есть, а не с ножа,
Стал понимать обмана лесть,
Не верить женской ласке.
Не верить в их пустую месть,
Но ждать большой огласки.
Дворцовых женщин не любил,
Не верил в добродетель,
Но честь свою всегда хранил,
Был помыслами светел.

И викинги ему под стать.
Другая выправка и стать,
Порядок, дисциплина.
(Ему бы князем ещё стать,
Обзавестись дружиной).
Дружина изучила строй
И знаменитый генуэзцев бой.
Он изменил варяжскую змею
В таранном, пробивном бою.
Когорта режет строй врагов,
Но бережёт своих бойцов.
Его когорте равных нет,
У них на всё есть свой ответ.

Его суровые друзья
Им восхищались и не зря.
Он при заносчивом дворе
Добился уважения к себе.
Дож в нём души не чает,
Александрия привечает.
Она в Вадима влюблена,
Но для него лишь друг она.

А наш герой переменился
И внешний облик изменился
Суровая уверенность в глазах,
А знаки власти на плечах.
Не говорлив и раньше был
Не вёл речей пустых,
Как маска лик его застыл,
Спокоен стал и тих.
За меч хвататься перестал,
Не лезет на рожон,
Но тут же в голосе металл,
Когда он оскорблён.
А с женщиной учтив и хлад,
Их прелести не восхищают,
А их желанья не смущают -
Любви не ищет, в ней наград.

Интриги, светский разговор
Не вызывали в душе спор.
Он равнодушен: «Не мой двор.
Для них я варвар, дикий вор,
Морской разбойник и варяг,
Сейчас наёмник, завтра враг.
А то, что дож ко мне так добр,
Так потому, что воин он.
Правитель должен быть хитёр,
Наёмник защищает трон.
Иначе «друг» отнимет Стол
И сам займёт его престол.
Любовница здесь капля яда,
А иногда кинжал награда
От клявшейся тебе любовью,
Залившей ложе твоей кровью.
Здесь лесть в почёте и чести
Здесь не звенят мечи в ночи,
Но лучший друг кинжал вонзит
Коли убийство к трону близит.
Не нужен мне почёт и слава
Домой хочу, душа устала,
Хочу услышать русских речь,
В родной церквушке свеч зажечь,
Хочу по Волхову проплыть,
Хочу на рысь с отцом сходить,
Любимую назвать женою,
Колени преклонить пред нею,
Прощение просить за слёзы,
За ожиданье, за угрозы,
За боль истерзанной души,
За годы сгинувшей любви,
За не рожденных сыновей,
За то, что русский соловей
Одной ей песни пел весной
Над ласковой родной рекой.
За ночи полные тоски,
За то, что были не близки,
Прости меня моя Неждана,
Болит моя сердечна рана.
Но не могу я плыть домой
Варяги верные со мной,
Им нравится такая служба,
Меня связала наша дружба».
Он ярл, они доверились ему -
Теперь вплетён он в их судьбу.

Княжна же любит славянина,
Ей тяжело плыть от Вадима.
На сердце боль, в глазах любовь,
И тут же власть, отцова боль
За трон, за дядю, за престол –
Нельзя Венеции отдать их стол.
Но разум человека слаб -
Своим эмоциям он раб.
Как и до нас, так после нас
Разум своё, душа ему:
«Пока мы молоды сейчас
Благослови свою мечту.
Зачем угар шалой любви
Тому кто стар, уже устал,
Ему и чувства не нужны,
И потому разумным стал».
Любовь разлукой лечат,
Но иногда она калечит,
Рождает ненависть и зло.
А кто сказал, что повезло?
Муж, время, дети, власть –
Она забудет. Но так любить,
Уж никого не будет.
Так любят в жизни один раз,
Разумная любовь потом не раз.

Вадим не думал никогда,
Как дорога ему княжна.
А вот сейчас он понял вдруг,
Что от него уходит друг.
Он прикипел к княжне душой
И вроде воин он простой,
Но кто то нож будто вонзил
Вадим остался без ветрил.
Любви её он не хотел,
А вот душой к ней прикипел.
Он рядом с нею душу грел,
Но не надеялся, не смел,
Что сможет в ней огонь зажечь
На том огне себя пожечь.
Они друзья, почти родные,
Хоть по крови совсем чужие,
Но вот сердцами породнились,
Как воины в бою сдружились.
Когда то ей судьбу вверял,
А вот сейчас навек терял.
Ему не в радость её власть
Наговориться с нею б всласть.

Когда в Венецию приплыли,
Вельможи тут же обступили.
На викингов смотрели грозно,
Свои мечи ласкали в ножнах,
Но драться здесь пока нельзя:
«Простите нас. Вы ж господа,
Не торопите нас, ей Богу,
Вы подождите нас немного,
Совсем немного, ещё чуть
И кто то здесь, кому то грудь,
А может быть копьём плечо
Или искусно Вас мечом
Отправит в вечность далеко,
Уйдёте Вы не мучаясь, легко».

И викинги стоят, молчат
И смотрят равнодушно.
Им всё равно когда начать
(Простите их великодушно)
Приказа не было пока
Мечи из ножен вынимать,
Ножи тяжёлые метать…
Вот и плюют пока слегка
На тех, кто смотрит свысока,
На город их, на облака,
На их галеры у причала,
Которые волна качала.
И что здесь есть им всё равно,
Они всё видели давно.

Викинг боец, ему в бою
Чужую кровь пролить, свою,
Облобызать косую,…
Как косарю скосить траву
В болоте ли, иль на лугу
Или стернину злую.
Ему не страшно умирать,
Но викинг должен точно знать,
Что попадёт в Валгаллу,
Что будет с Богом пировать,
Красавиц нежно обнимать,
Героев чествуя на славу.
Они Вадиму верят, как всегда:
«Над ним счастливая звезда,
Он Бог для них, после Одина.
Когда последует приказ –
Причал зальётся кровью враз,
Они варяги - Сила».

 «Зачем же, так встречать гостей?
Так ли, вы принимаете друзей?
Дружина вместе, да на море,
Мы с вами здесь ещё поспорим».

Вадим с княжной пошёл один -
Он дожа дипломат.
Он капитан и дворянин –
Нельзя с ним воевать.
Своим на месте велел ждать
Дракар не покидать.
К варягам возвращался спать,
Чтоб с ними ночевать.

Жених и свита невзлюбила
Варяга, капитана, славянина.
Одна княжна его любила,
Ждала, встречала и молила
Не уходить, остаться с ней,
Ведь, у неё тут нет друзей.
Но замечал Вадим, как строго,
И не навязчиво немного
Следит за ним её охрана.
Он уходил, что б завтра рано
Вернуться во дворец.
Но как всегда всему конец
Приходит неотвратно.
Вы не поймите нас превратно –
Её срок свадьбы подошёл.
Вадим прощаться к ней пришёл.

Он выполнил свой долг
Перед её отцом –
Александрия под венцом.
А свадебный пирог
Съедят и без него,
С него довольно и того,
Что не затеяли здесь драки,
Приёмом возмущённые варяги.
Они уже роптать начали:
«Неплохо было б для начала
Немножечко пограбить здесь,
Побезобразить у причала
И защитить варягов честь.
А, то вельможные забыли
Какие викинги в бою,
Так вот напомним, чтобы были
У них отметины на лбу.
Пускай попомнят кто был здесь
И пусть порадуется тесть».

Но очи девицы в печали,
Слезинки на ресницах задрожали,
Огромные глаза в бездонной сини,
Которые кричали и молили.
В них боль разлуки,
Крик истерзанной души.
В них столько муки –
«Дорогой мой, не спеши».
И сердце славянина бешено забило.
Уходит всё, что раньше было -
Её ехидная улыбка
С морщинками у глаз,
Беззлобная смешинка -
Он попадал впросак не раз.
Биенье жилки у виска,
Высокий лоб, чудесная коса.
А голос! Чарующий, высокий, нежный,
Как ветер в море – тёплый, свежий.
Её талант умения дружить…
Такую не возможно позабыть.
Он подошёл и встал
Пред нею на колени,
Она прижала голову к себе
И на минуту оба онемели –
Последнее прости её судьбе.

Но тут вошёл жених!
Горячка, лихорадка, крик,
Охрана из дверей летела.
Мечи из ножен тянет смело.
Княжна безумная глядит,
От ужаса почти кричит:
«Я не останусь здесь одна,
Вадим, с собой возьми меня»
С какой же радостью, без речь
Вадим рванул из ножен меч.
И тут же, чья-то кровь ручьём,
И чей то женский крик огнём.
Княжна из залы бегом прочь,
Вадим за ней, рубя от плеч.
Как два оленя, быстро вон,
А в спину дышит стаи гон.
Охрана жениха в погоню,
Но разве их теперь догонишь?

Варяги слышат кличь вождя,
Бросают все свои дела,
Накатывают дикою волной
На личную охрану жениха.
Короткий, встречный бой –
Война варягам не впервой,
Вадим спасён, княжна с ним в доле.
Дракары сразу же на волю.
Александрию на ладью,
Прощай жених, месье адью
Варяги рубят всю охрану
Ещё ему наносят рану
Мечами машут жениху:
«Прощай жених, не ко двору
Пришлись тебе наши варяги.
Да ты не злись и выше стяги,
Ты отомстишь когда-нибудь.
Пока прощай. Нам добрый путь».
И в море вёслами уходят,
Под ветер парус свой заводят,
Вот ветер парус подхватил,
Тряхнул сильней и надавил…
Венеция виднеется вдали
И не готовые к походу корабли.
А вот, что скажет отец-дож?
Отдал дочь замуж - не хорош?

Княжна свободы ветром дышит,
Грудь от волненья чуть колышет,
Сосцы упёрлись в полотно -
Не порвалось бы вдруг оно.
Она на море смотрит вдаль,
Улыбка на лице играет,
Душа поёт, а не страдает,
Сердце покинула печаль.

Вадим любуется красой,
Её чудесною косой,
Её счастливою улыбкой,
На раскрасневшемся лице.
Забыл он о её отце,
Забыл уже о женихе,
Забыл о той, зеленоглазой,
Которая его ждала,
Проплакала свои глаза.
Он увлечён сейчас другой,
Её он возбуждён красой.

Он нынешней природой восхищён –
Судьбой не будет он прощён.
Та девушка, которая ждала -
Теперь уж, замужем она.
Она три года мучалась одна,
Сломалась жизнь её, её судьба.
А тот, кто бросил и забыл…
Он вспомнит ту, которую любил.

Настала ночь, любви союзник.
А, парус – ложе для любви,
Но месяц яркий… ах проказник,
Ему доверились они.
Он слышал стон и тихий шёпот,
И музыку любовных нот,
И яростный любовный рокот
И затихающий потоп.

С ума сошла княжна –
Нашла, таки, Вадима.
Племянница царя
Родит от новгородца сына.
Родит наследника на трон -
На Византийский стол.
И будет привить он потом,
И драться за свой дом.
Не будет знать он и отца,
Но вот, однажды мать,
У смертного её одра
Не станет больше лгать.
Она расскажет всё ему –
О том, кому он сын,
С тех пор он точно будет знать –
По крови – славянин.

Но счастье их не долго длилось.
На горизонте Генуя открылась,
А там - причалили ладьи,
(Все их «награды» впереди).
На удивленье всем - Вадим,
А с ним княжна, он не один.
Гонцы к отцу. Отец на пристань.
А дальше всё, как было в исстарь.
Дочь под замок отец закрыл,
Вадима в башню посадил.
Стоит она на берегу,
Вокруг охрана, никому
Нельзя к воротам подходить,
Стрелой калёной будут бить.
Вместо окон одни бойницы,
Над головой летают птицы.
Вадим в высокой той темнице
Три дня сидит, ему не спится.
Он не винит отца – дожа,
Не виновата и княжна.
Вадим винит во всём себя:
«Мне милость дожа не нужна.
Вот только бедная Неждана
Не будет знать, как очень рано
Моя душа покинет свет.
Моей судьбы - её ответ
На вызов тот, который я
Бросил судьбе, себя любя.
Мне и себя как то не жалко,
Но вот проклятое то жало
Вонзилось в сердце остриём
Залило ядом всё, что в нём,
Тоской сдавило грудь мою,
Слезами память омываю.
Скорей бы, что ли к палачу,
К его холодному мечу
Склонить мне голову свою
И рубит пусть…я устою».

Варяги ж в опалу попали,
Варягов из дворца прогнали,
От службы отстранили их
И потихоньку шум затих.
Варяги терпеливо ждали,
Что делать им, они не знали.
А дож решал, как быть ему,
Как наказать свою княжну,
Как наказать ему Вадима,
Которого любил, как сына,
Как сохранить лицо отца
Политика, властителя, дожа
Перед своим двором и свитой,
Перед Венецией побитой,
Как дочь просватать вдругорядь
Лишение невинности замять:
«Когда утихнет совсем шум –
Александрию к жениху,
Придётся взяться ей за ум,
Иначе в монастырь – тюрьму.
А, чувство дочери сгорит,
В ней разум всё ж, заговорит.
А, может всё ж, отдать Вадиму –
Хороший воин, был бы сыном.
Эх, если бы не Византийский трон,
Решили всё тогда б ладком».

Вадим сидит с волками бает,
Княжна закрытая рыдает.
А викинги сидят в опале,
Тут начали кричать в запале:
 «Вот, если б с нами был Вадим,
Войной пошли б тогда на Рим».
А тут его спасать им надо.
«Сурова дожева награда.
Счастлив, удачен молодец,
Ведь мог на плахе быть конец».
Ну что же викинги? Дружина?
Где ж их единство, воев сила?
Их братство им всего дороже:
«Плевать хотели мы на дожа,
И на охрану его тоже.
Возьмём охрану на ножи,
От башни заберём ключи.
Охранную когорту во дворце
Возьмём на копья на крыльце.
А те, которые вельможи,
Они мечам нашим пригожи.
Одних вельмож уже рубили,
Наверно помнят, не забыли.
И этих рубанём на ять,
Узнают, как бойцов пленять».

Не зря учил Вадим их бою -
Короткою, ударною змеёю.
Такое построенье по пять ряд -
Четыре спереди,
А восьмерых назад
Даёт войну вести не в поле,
Когда свободно и на воле,
А всё, как раз наоборот,
Когда когорте места нет,
Чтоб завершить свой поворот.
Короткие мечи и копья, если надо,
Их не пробить надёжная преграда.

Луна укрылась облаками,
Варяги, прячась за камнями,
К тюремной башне, где Вадим
От моря поползли за ним.
Нашли местечко потемнее,
Укрылись ночью поплотнее
И стали ждать сигнала от Ольгара -
Звук боевой трубы или пожара.

Другую половину вёл Ольгар
(Не первый раз палить пожар)
По спящей Генуи к дворцу,
Тревожа шагом всю столицу.
Навстречу им охрана, дож
И пёстрая толпа вельмож.
Охранная когорта дожа
На встречу шла к воротам тоже.

Спросонья ей не доставало
Принять участие в резне.
Это не как на стороне,
Совсем недавно были вместе.
О Господи!
Какая блажь пришла невесте?
За что мы будем бить друг друга,
Ну натворила дел подруга.

К варягам подошёл сам дож,
А с ним и свита из вельмож:
«Так, что же нужно вам сейчас,
В столь поздний или ранний час?»
Он викингов спросил устало -
Не спал три ночи, вставал рано.
От дум шла голова кругом:
«А тут и эти всем гуртом
Припёрлись друга выручать,
Заждались, начали скучать.
Им командир всего дороже,
А вот ему, что делать, дожу?
Войну Венеция начнёт
И кровь людская потечёт.
Она ведь не простит той крови,
Которую пролили вои,
Его варяги – молодцы,
Для боя добрые бойцы.
Но, как вот эту, этих прыть
Венецию заставить позабыть?
Она же хочет крови сына,
Их командира, их Вадима».

Ольгар ответствовал ему:
«Мы не хотим начать войну.
Ты отпустил бы к нам Вадима,
Смотри за ним какая сила.
Иначе с боем отобьём,
Твою когорту перебьём.
Задумался серьёзно дож -
«Жаль, что Вадим полез на «нож».
Не нужно мне пытать судьбу -
Пусть забирают командира.
А молодецкий грех прощу,
Как своего простил бы сына».
Дож отдаёт своим приказ
(В молчании прошёл весь час).
Вадима вывели из башни,
(Удачно завершились шашни),
До кораблей их довели
И в море викинги ушли.

Не видел больше никогда
Вадим своей княжны.
Не знал, что сына родила.
Для многих странно назвала.

       III

Дракары по морю плывут,
Русалки песни им поют,
Волною голубою плещет,
В снастях игриво ветер свищет,
Он весело кидает пену,
Зовёт прекрасную сирену,
Синь без конца и там, и сям.
Нептун весёлый рад гостям.
Дельфины торят грудью путь,
Плывёт Вадим куда-нибудь.
Надутый парус ветер правит.
Куда теперь он их направит?
Куда теперь войной пойдут?
Другой им службы не дают.
Они ж умеют воевать –
Ни сеять или торговать.

Им О;дин указует путь -
Назад не можно повернуть.
Назад, домой, в родное море,
Им прорываться надо с боем –
В проливе встретит Византия,
Венеция там ищет воя. (воин)
Туда, где солнце в море тонет,
Туда Вадим дракары гонит.

Купцы Вадиму говорили,
Что к югу караван водили.
А там Египет, Палестина
И Аравийская пустыня.
И где то есть там чёрный люд,
Их каннибалами зовут.
Великий Рим там воевал
Их города на копья брал.
Добычи, золота там много
А значит им туда дорога.
На Красном море их не ждут.
Теперь туда лежал их путь.
Дракары по морю плывут,
Им ветер парус наполняет.
Повеселели воины – поют,
Теперь Аравия набеги их узнает.

Друзья его не спорят с ним –
Он командир. Они за ним.
Им всё равно где умирать,
Лишь к Богу Одину попасть.
Для них смерть на виду,
В бою и ты у Одина в раю.
Нет страха в них и потому
Они всегда страшны врагу.
 
Иракцы, Сирия и Палестина,
А дальше Аравийская пустыня.
Великая река, могучий Нил –
В песках народам жизнь дарил.
Когда-то здесь могучий Рим,
Великий Карфаген пред ним,
А ещё раньше - Македонский
Фаланги воинов водил.

Народы древних покорял,
Историю людей менял.
Исчез Египет, словно дым
И ассирийцев след остыл–
Давно рассыпался их род,
Их заместил другой народ.
Сыны пустыни, племена -
Арабам отданы права
На этот уголок земли,
Исламом собраны они.
Багдад, Каир, Иерусалим –
Давно арабские града.
И коренного египтянина нога
Уж не затопчет Нила берега.
И знаменитый Сала дин –
Походы крестоносцев отразил,
Но христианство там не запретил,
Паломники идут в Иерусалим.
Чтобы увидеть Иордан,
Реку, в которой Иоанн
Крестил Христа, а тот воскрес,
Когда повешен был на крест.

Вадим когда то всё читал,
Когда дружил с княжной.
Он рядом с ней всегда считал,
Что учит ради той…
Но вот ни той, ни этой нет
И как на всё найти ответ?…

Там мусульмане вершат хадж-
Пешком приходят в Мекку,
Чтоб поклониться Мухам меду –
Он их пророк – ислама страж.
Огромный камень над землёй,
Коаб – хранилище земной
Великой памяти пророка.
Ему Аллах открыл глаза;
Сура Корана, как строка,
В века летящая стрела -
 «Велик Аллах, Господь один,
Он Бог для всех и он един,
Мухамедди, Исса - пророки,
Коран и библия – потоки,
Суть знаний, мудрости великой,
Для жизни праведной, святой.
И правоверный должен раз,
Но совершить паломный хадж.

Дракары с боем прорвались –
С пятью галерами дрались.
Едва, едва оторвались
От боевых галер врага.
Остались без воды – жара.
Нет ни травы и ни куста,
От солнца некуда укрыться,
Осталось лишь в песок зарыться.
Вон, как песчаная змея.
В песок нырнула – нет следа.
Крутнулась и исчезла - нет.
И тонкий, тонкий след вослед,
Едва заметный на песке,
Как ветра шёпот на воде.
И, тут же, сполз песок с бархана,
Исчезла даже эта рана.

Бочонки без воды пусты,
Все отупели от жары.
Два дня желудок их пустой,
Но викинг воин не простой.
Его звезда – звезда войны,
Они Одина храбрые сыны.
Они не любят, не страдают,
Без стона, молча, умирают.

Ну, наконец! Плывёт купец!
Возрадуйся варяг – боец.
Борта едва подняты над волной -
Не долгим будет этот бой.
Вмиг вёсла опустились в воду,
Спустили парус быстро, сходу.
Дракары вздрогнули, несутся.
Ну всё купец - тебе молиться.

Короткий, абордажный бой –
Едва ль вернётся в дом родной
Купец, корабль его команда.
Море поглотит без следа
Всех тех, кому жить не судьба,
Здесь, где безумная жара,
Где викинг ждал свои суда
И, где судил он без суда.
 
Бочонки с пресною водой
Спустили на дракары.
Купец не принял этот бой,
Что ж, жизни будут рады
Добыча на купце - зерно.
Варягам не нужно оно.
Зачем корабль пускать на дно?
Плыви купец. Тебе свезло.
Варягам в пояс поклонись –
От лютой смерти сбереглись.

Вадим разумен, как всегда,
А викинги послушны.
«Прощай купец. Ушла беда -
Запасы наши полны.
Да, не жалей вина купец
Твои напрасны стоны.
Как завещал нам наш Отец?
Делить нам нужно всех овец.
Делиться надобно, мой друг,
А мы из тех – из Божьих слуг».

Три белых паруса дракар,
Как чайки над волной.
Несут кому то смерть, пожар
Над голубой водой.
Узнали на купце они,
Где их сейчас не ждут.
И тихо, словно вор в ночи,
Туда они плывут.

Туда, где на холмах Оазис
Туда, где правил Осирис.
Туда, где старый Иоанн
Крестил Христа, где Иордан.
Там Моисей народ водил,
Царь Соломон народом правил,
Там проповедовал Христос,
Попал на крест, потом воскрес.

Знал про святой огонь в пещере,
Об избранном народе знал
И о Юдифи – его дщери
И, как Давид камн; кидал.
Могучий Рим там тоже был,
Свою историю творил.
Египет Цезарь покорил
И твёрдою рукою правил.
Вадима друг всему учил,
Когда в Царь городе он жил.

А, к вечеру, когда волна
Зарёй окрасилась сполна,
А, море красным засветилось,
Галера рядом появилась.
Вадим отдал приказ:
«Галеру взять на раз».
Галеру взяли... Вот те раз!
Добыча эта - в первый раз.
Добыча - девушки рабыни,
Цветы прекрасные пустыни.
Везли цветы в гаремы к шейхам,
Но тут их рок решил со смехом:
«Розы любви варягам рвать,
Зачем в жаре им увядать?»
Добычу в лодьи опустили,
Галеру подожгли, пустили.
Варяги к берегу причалив
И даже ладьи не зачалив,
Рабынь распяли на песке
И утонули во грехе.
От боли девушки стенают,
Варяги девушек ласкают.

Ах, эти …
Удивительные, лёгкие, созданья,
Вчера безумные страданья,
Обрушивалось мирозданье,
А уж, сегодня, весело глядят,
Смешливы и лукавы пьют, едят.
И нету более сомнений,
Глубоких нет сердцебиений –
На Божью волю отпустили,
Варяги их судьбу решили.
Теперь они подпорченный,
Но очень сладкий фрукт.
В гаремы к шейхам не возьмут,
Другой судьбой они помечены,
Они наложницы - не венчаны.
Их продадут, как и положено,
А, если золото приложено,
То отдадут, кому предложено
Иль обменяют на коня –
Такая их теперь судьба.

Вадим решает: «Как им быть,
Нельзя с такой добычей плыть.
Дракар не выдержит двоих,
Потопят вместе - тех и их.
Куда девать? Вот так добыча,
Чай не кошель, не рукавица,
Не золото – красна девица
И не вольна, как в небе птица.
Оставить их в песках – умрут,
А, звери кости разнесут.
И плыть далёко им не можно
И с судном управляться сложно.
Военные галеры по приказу
Затопят ладьи, мигом сразу».
Вдоль берега решают плыть,
От берега нельзя им отходить.

Насытятся варяги всласть,
Пока идёт такая масть.

Варяги весело гы-гы-чут
И кулаком под рёбра тычут,
И ржут, как жеребцы на воле,
Когда кобыл гоняют в поле.
Ну и Вадим взнуздал одну -
В глаза взглянул, ушёл ко дну,
А дна не видно - глубина
И закружилась голова…

Три дня варяги развлекались,
А на четвёртый, всё ж, попались
Кочевникам лихим на верблюдах,
Помог им видно сам Аллах.
Достали стрелами из да;;;ли –
Варягов берегом гоняли.
Ударят и назад в пески.
Варяги пеши - не с ноги. (верблюду)
Оставили рабынь на берегу -
Кочевники их подберут,
В свои кочевья увезут.
Уж лучше жёнами там стать,
Чем при гаремах увядать
(Их будут часто ублажать).
Арабы чтут жену и мать
И женщину учёны уважать.
Потом детишек народят –
Так всё и сложиться на ять.

Вадим доволен – вот удача,
А викинги: «Не дали сдачи.
Чтоб викинг убегал от сечи?»
Обозлены: «Зачем нам мечи?»
Вадим запомнил дурной бой,
Так Македонский зачинал разбой -
Ватага пращников камни; кидала,
А лёгкая пехота дротики метала.
Лавина конницы на фланге
Рекой текла в шальной атаке
Тяжёлая фаланга, как ядро,
Давила на пути, что шло.
По звуку рога строй смыкали,
По звуку рога - размыкали,
Но никогда не отступали –
Таких сигналов рог не знал.
Закованные в бронзу и металл
До Индии довёл их Александр.
А, умер в Персии от яда –
Жена ему яд подала.
Роксана - дочь царя вождя.
Её казнили сгоряча,
Казнили в тот же день -
Исчез род Дария совсем.

Дракары потеряли ход,
В морях они давно.
Остановиться б надо,
Да очистить дно.
Тогда в Александрию
В город - порт,
Но встречу им готовит форт.

И вспомнилась княжна -
Большие синие глаза.
И сердце жалобно заныло:
«Как далеко, давно всё было».
И тут же, приказал - забыть,
Но сердце продолжало ныть.
А мысли в друго-рядь опять,
По кругу стали повторять,
Вадим направил мысли вспять:
«Добыть оснастку кораблей –
Дракарам нужен ход скорей.
Уж больше года море зрят,
Добычи ждут, купцов зорят.
Погибло несколько варягов.
Их упокоен дух наградой.
В бою погибли, Один рад -
Наверно взял их в свой отряд.
За ними началась охота,
А тут у кораблей нет хода.
В порт заходить нельзя –
Погибнуть можно зря,
Там много боевых галер –
Тогда от города на север».

Нашли мысок, за ним залив –
На берегу плантация олив.
В песках зыбучих и без края
Есть островок, кусочек рая.
Три хижины стоят на нём,
Мужчины спорят пред костром.
Вадим с Ольгаром подошли:
«Алям - Алей кум» - на латыни.
В ответ арабы к ним пошли,
К костру варягов пригласили.

Салям алейкум гости дорогие,
Мир вам и дому путники морские.
Садитесь у костра, без промедленья
И пловом угощайтесь без стесненья.
Корана суры так гласят:
«Гостей в ваш дом ведёт Аллах».
Насытившись, заговорили о делах:
(Исчез перед варягами их страх).

«Нам нужен лён, нужна пенька.
Нужна для кораблей смола,
Очистить нужно дно дракара,
Проконопатить, просмолить,
Да парус нужно починить,
Чтобы могли мы дальше плыть» -
Вадим просит помочь с ремонтом,
Заплатит серебром им звонким.

Старшой хозяев им в ответ:
«Помочь гостям святое дело.
Но вот пеньки в хозяйстве нет
А льна здесь раньше не бывало.
Придётся в город ехать вам,
Найдёте то, что нужно, там.
Базар большой, много людей,
Плывут купцы со всех морей».

Вадим со смехом старику,
(Но что то не смешно ему):
«Купцу мы рады… на воде,
Но мало радости в тюрьме.
Они подарят нам пеньку,
Чтобы повесить на суку
Или распнут нас на кресте,
Чтобы развеять скуку,
А может будут жечь в костре
И так продолжат муку.
Нет старче, нам нельзя туда
Пошли в город своих тогда.
 А мы пока до их прихода
На берег вытащим суда.
Но боже упаси вас от обмана -
Беду подаришь ты своим,
Погибнут все в огне пожара
Мы за предательство казним».

Туда, сюда за пару дней -
Хозяева вернулись с добычей.
Смола кипела на костре,
Суда стояли на земле,
Пенькой заделывались дыры,
К боям готовились дракары.
А ровно, через десять дней,
Прекрасной утренней зарей,
С первым лучом шальной прибой
Своей не ласковой волной
Дракары выпустил на волю
И полетели ладьи в море.
Варяги вновь пошли в поход -
Стремителен дракаров ход.

Вадим был честен и арабы
За помощь получили серебро.
Все были бесконечно рады,
Что викинги уплыли в далеко.

Идти назад чрез Персипонт-
Не пустит Византийский флот.
Значит на запад им идти,
На самый край земли.
Там есть бескрайние моря,
Ревущие холодные шторма,
Огромная безумная волна,
Но не страшна она для моряка.
Там есть пролив и океан
И путь к родимым брегам,
На север, к северным морям.
Ольгар бывал и дрался там.
Жестокая вода им не беда -
Руль держит сильная рука.
Теперь у них один лишь путь –
На север, полуостров гнуть.

Ну что же выбрана дорога,
Назад возврата нет.
Не первый видно ты у Бога
И не простой твой хлеб -
Чужою кровью он оплачен
Слезою девичьей оплачен,
На копья силой был захвачен,
Душою вымучен твоей.
Вадим узнает новые края,
Но как же далеко мечта.
А с каждым взмахом вёсел
Она всё дальше от него,
Плывёт в туманное ничто
И исчезает в дымке вёсен.

Весенняя жара на море,
На небе голубая чистота,
Надутый парус на просторе,
В который бьют его ветра.
Бог солнца Фобос гонит день -
Догнать желая Ариадну,
Но ночью гнаться за ней лень –
Находит в море он отраду.
В морской пучине ждёт он дня,
Чтоб по утру зажглась заря.
И сутками такая беготня –
То день – безумная жара,
То ночь – и звёздный пояс,
Который догоняет Фобос.
Варяги отупели от жары –
Давно плывут и ждут грозы.
Под парусом ладьи бегут.
Вадима мысли всё гнетут:
«Неждана, Александра, дож -
Ему Вадим стал не пригож.
Не выдал дочь свою Ермола.
(И не сдержал своего слова).
Четвёртый год судьба его
По трём морям трепя, носила.
И много было разного чего,
Но всё ему было не мило.
Вернётся ль он когда домой,
Пройдёт заросшею тропой
К Неждане в её терем – дом,
Иль опустел давно, уж, он?
Давно не ждут Вадима в нём?
Любимой девицы там нет,
Давно простыл её уж след,
Иль всё отцу носит обед?
Может сидит подле окна
И проглядела все глаза,
А может замужем давно
И мужу подаёт рядно,
Сейчас замужняя жена,
Свои заботы и дела?
Так, где же ждёт его судьба?
В каких морях живёт она?
Неждана, Александра, дож.
Зачем же по другому разу? Что ж.
Пора запасы пополнять,
Нам нужно к берегу пристать».

Пристали к берегу, их ждут.
Из лесу вышел чёрный люд.
Тела их голы, на бедре
Повязка, краски на лице.
Варягам что то говорят.
Подходит вождь, тот же наряд.
Вождь голый - шапка из пера.
И тоже машет – вот беда.

Вода здесь есть. Течёт ручей.
А вот с едой здесь победней.
Охотой люди тут живут –
Оливы явно не растут.
Варяги наловили рыбы
Детишек подкормили, сыты.
Семь кабанов взяли на копья,
А ещё трёх в ямах на колья.
Отдали людям две свиньи –
Обрадовались те,
Прощались долго у воды –
Уж паруса вдали.

Варяг суровый воин –
Нет у него семьи
Но тоже, может, стоит
Детьми так обрасти.
Война удел варяга,
Он закалён в боях.
Но кто сказал, отвага
Продолжит жизнь в веках.
Под этим знаком воин
И должен принять смерть,
Но может быть он волен
Детей родить на свет?

Вадим взрослел, Вадим мужал.
Вадим взрослел и понимал,
Война бессмысленное дело -
Чужая кровь пролита смело,
Свои зализываешь раны,
А смысла нет, одни туманы,
Одни туманные мечты,
И жизни нет, одни лишь сны.

Друзья на вёсла налегли.
Гребут надёжно, сильно.
В пролив против волны вошли -
Пошли дожди, обильно.
На кромке горизонта брег
Им обходить его
(Варягам нужен сейчас снег,
От скал он далеко).

Ушли дожди, опять жара
На море штиль без ветра.
А справа скалы и вода
О камни разобьёт суда,
Если причалить, отдохнуть
И дальше свой продолжить путь.
Но скалы расступились вот
Открылся для судов проход.
На холмах рощицы маслин
«Здесь отдохнём» – решил Вадим


Но отдохнуть не дали им,
Крестьяне и охрана.
Решил в бой не вступать Вадим,
Но не имать и срама –
Дружина выстроила строй,
Мечи рванув из ножен,
И так застыли, словно зной
До тла спалил им кожу.

Противник не решил напасть
Стоял не знал, что делать.
Вадим не стал их больше ждать,
Пошёл навстречу смело:
«Мы отдохнуть хотели здесь,
Мы крови не желаем.
Воды и хлеба нам поесть
И тут же мы отчалим»

«Ну хорошо» - сказал старшой
«Загрузим хлебом лодки.
Вина дадим, потом долой…
Покиньте наши земли.
Мы тоже крови не хотим,
Но верность долгу мы храним».
Еду купил у них Вадим –
Он из крестьян, не дворянин.

Тут Ганнибал полки водил,
И наглых римлян тут громил,
Тут Карфаген народом правил,
Но кто-то Ганнибала отравил
И Карфаген погиб за ним,
А Рим империю расправил.

Латыни речь тут понимали,
А рыбари дорогу указали.
Варяги никого не воевали.
В ручьях бочонки наполняли,
Еду на рынках покупали.
Меняли парусину парусов.
Нашлась работа у купцов -
Наторговали здесь товара,
Но кораблям нужна охрана.
На север путь лежал купцов -
В охрану брали молодцов.

Великая Британия-
Владычица морей
Здесь верфи в мире лучшие
И много кораблей.
Здесь рыцарей овальный стол,
Здесь знаменитый Ланцелот,
Здесь чаша жизни, в ней вино –
Христос вино налил в неё.
Здесь рыжий Ричард похоронен.
(Король Английский и пижон
Ушёл в поход, оставив дом –
Братишка поселился в нём).
Водил он рыцарей в поход
Освобождали Гроб Господень.
Но не удачен рыцарей был ход -
Им Саладин закрыл проход.
Они ограбили Царь град,
А это Православный город -
В подарок рыжему тюрьму.
(Обычно дарят палачу).
Здесь Нельсон лихо воевал,
Наполеона побеждал.
Сей одноглазый адмирал
Немало выиграл сражений,
Но как известно, чей то гений
Всегда врагов себе искал.
И он врагами обзавёлся,
С женою вроде бы развёлся,
Но что позволено сатиру,
Не позволительно кумиру –
Его заставили забыть
Свою последнюю любовь,
А титул детям подарить,
Она же - на панель.

И здесь варяги воевали
(Скажи где не были они)
А после битвы пировали,
(Не те, которые мертвы.
А бриты что, на них смотрели?
Конечно ж нет, метали стрелы.
У них достойный арбалёт,
Шагов на триста верно бьёт)
 А с ними русин – славянин,
Варяг и воин, ярл Вадим.
Хвалы Одину воспевал,
И здравы чаши поднимал.
(За то что сам остался жив
И не порвал своих там жил.
Он пробыл там ещё три года,
Хлебая кровь и пот в три горла)

Через три года крови и войны,
В камнях схороненных друзей,
Вадим с остатками дружины
Ступил на берег северных морей.
Друзья просили, чтоб остался:
«Ярл Рюрик едет за женой.
В великий Киев на постой».
Вадим не стал их дожидаться -
С душой, захваченной тоской,
Один поплыл в свой град родной
Назвать Неждану викинга женой.


IV

Вот Новгород всё ближе, ближе,
Ладья по Волхову бежит,
Рука канаты рвёт сильней
А, нетерпение растёт,
Душу огонь сомнений жжёт.
А, сердце неизвестность лижет,
И вот он берег, много лет
Вадим отсюда вышел в Свет.
Ладья причалила, Вадим
Земли коснулся – он один.
Обнял её, к земле приник -
Он здесь нашёл души тайник,
К которому когда то плыл
И в море кровь чужую лил,
Нашёл он здесь, что там искал,
Но здесь ли та, кого он ждал?

Бегом наверх, к кремлю, Собору
И к терему доселе дорогому.
Вот улица, вот дом, вот двор -
Пустой, заросший повиликой,
Ворота за;перты – запор,
Нет никого. Даже собак,
Которых раньше было много,
Сейчас не видно и не слышно.
От чего? Хотя те псы рычали так,
Что, право, было не смешно.
Не отцепились как,
Да в ноги не вцепились.
Одни лишь голуби
Любились на коньке,
Да серая ворона
Вышагивала важно на дворе.
Всё пусто и не видно никого.
Запущен дом уже давно.

Вадим бездумно постоял –
Где та, которую искал?
Потом пошёл. Зачем? Куда?
Скорее, просто в никуда.
В себя, едва ли, он пришёл,
Так до ворот кремля дошёл.
Увидел ключника дружины,
И удивился – «Ещё жив он».

(Когда Вадим ушёл в набег,
Старик уж доживал свой век).
Он быстро подбежал, спросил:
« Узнал меня или забыл?»
Дед щурил слеповатые глаза,
От солнца по щеке слеза.
Потом мотнул седою головой:
«Нет, не признал тебя. Слепой».
Да, если б, даже зрячий был
И видели глаза,
Он всё равно бы не признал -
Седая голова.
За восемь лет из смелого юнца
Он превратился в витязя - богатыря.
«А, я Вадим, сын рыбака,
С того посадского конца».
Был воином дружины
Ново града. Здесь службу нёс,
За этой вот оградой.
Потом с ватагою ушёл,
А, вот теперь, вернулся и зашёл
К Ермоле. Но где Неждана?
Где она? И где же
Новгородский голова?
Их дом стоит теперь пустой,
Зарос крапивой и травой».

Старик качает головой:
«Давно всё было, дорогой.
Но помню я Неждану и тебя,
И, как Ермола - Голова
Спровадил молодца.
Дружинники потом судачили
И много говорили.
Ермолу и на Вече осудили.
Но ты пропал и нет вестей.
А тут сваты всё к ней, да к ней.
Ушкуйники вернулись без тебя.
Мы думали сгубили тя моря.
Неждана горевала, плакала,
Но всё ждала, сидючи у окна».
Старик устал и прикорнул,
Вадим подумал, что заснул.

Но дед опять глаза открыл
И хрипло так заговорил:
«Да года через три, Вадим,
Как ты ушёл в далёкие моря,
Засватал из Владимира боярин
За старшого сынка то, да…
Живёт теперь Неждана там –
Сейчас жена. Тебя ждала…
И даже на венчанье в церкви
Оглядывалась для проверки.
А, вдруг, да ты стоишь в дверях?
Счастливая, летела б на крылах
Тебе навстречу. Да ты далече.
Да и тебе, сынок, не легче.
Сынов двух мужу родила.
Такие знать, теперь дела.
Богатое приданое купец ей справил
И во Владимир с зятем их отправил».

Старик опять закрыл глаза
Он щурился, текла слеза.
Задумчиво главой качал.
Вадим стоял, едва дышал.
В груди огонь всё выжигал,
А в горле ком дышать мешал.
Заплакал бы сейчас Вадим.
Да рядом дед - ты не один.
Старик опять заговорил:
 «Когда он дочку проводил,
Ермоле вышел срок и он исчез.
Всех во Владимир перевёз.
А, дом стоит. Травой зарос.
А, ты, дружок, иди-ка на привоз,
Там брат твой рыбы воз привёз.
Ну а, отец твой, в Волхове утоп –
Мальцов со льдин снимал
В весенний ледоход».

Надолго замолчал старик.
Вадим стоял - он сник, затих.
Бездумно слушал птичий крик.
Он сразу потерял двоих.
В нём жизни нет – она ушла.
Пуста теперь его душа.
Огонь всё выжигал до дна,
На дне, лишь пепел и зола.

Вадим пошёл, остановился
И в пояс деду поклонился.
И молча двинулся едва,
Не разбирая, где трава.
Дорога не нужна ему,
(Как горько в жизни одному).
Лишь тонкий звон в его ушах,
Да жизни нет в его очах.

Когда очнулся на лугу -
Стал сам противен самому.
Упал в траву и зарыдал.
Вцепился в землю, как обнял.
Одина поминал недобро,
Ермолу, море, серебро.
А, с ними вместе, заодно,
Свою судьбу, добычу, злато.
И ту «весёлую» награду –
Свою удачу и звезду.
До вечера так пролежал –
Молчал, ругался и рыдал.
Домой на ночь так не пошёл -
На берег Волхова ушёл.
Текла вода, сидел смотрел,
Туман, как парус накрывал
Луга, поля, зелёные леса.
И первый солнца луч,
Зарёю утренней могуч,
Макушки сосен освещал.

А на лугу роса,
Как чистая слеза.
Последнее прости -
«Меня не жди…
Прости, прости!»
Прости ж и ты меня,
Неждана - за всё,
Что не связалось нами».

Два брата встретились -
Не радостна их встреча.
Печально обнялись:
«И долго ж, были мы далеча».
Их губы мелко задрожали –
Такой ли встречи они ждали.
С отцом простились, помянули.
Не чокаясь, по русски, пили.
Так долго за столом сидели.
И молча пили, молча ели.
Детишки на полатях не галдели,
Только во все глаза глядели.
Жена испуганно на деверя взирала
И потихонечку по дому прибирала.
А, у неё зелёные глаза, как у Нежданы.
В душе Вадима добавлялись раны.

Он не остался ночевать,
Ушёл в отцовский дом.
Не нужно женщину пугать,
Варяжский воин он.
Наговорили много ей о нём,
Как о разбойнике жестоком,
Он для неё стал чужаком.
Не будет тёплым здесь приём.
Чужой он брату, чужой ей:
«Сейчас подальше от людей».

Отцовский, отчий дом –
Дом юности и детства.
С огромных сосен срублен он.
Хватало тут всем места.
Здесь жили дружно и тепло.
Весёлое бывало рождество.
Любила мать детей, отца,
Всегда довольная с лица.
Всегда с улыбкой провожала,
С улыбкой же всегда встречала.
Отец был добр и молчалив,
Не строг - суров и не ворчлив.
Он был охотник и рыбак
Всегда в заботах и трудах.
Любил жену и своих деток
(Не навещал вдовых соседок).
Детей он грамоте учил
И брагу никогда не пил.
Учил писал на бересте
Учил охоте на заре,
Учил в лесу и на реке,
Учил зимой на простор;.
Ходили в церковь вместе
И рыбу запекали в тесте
Учил на лодьи их грести,
Учил и сети их плести.
Отец знал много разных дел,
Но вот Вадима он не встрел.
Теперь их нет и дома нет.
Сначала мать, теперь отец.
И где нашёл он свой конец?
Нет ни могилы, ни креста,
Об этом знает лишь река,
Да пацаны и льдина та.
Вадим не думал никогда,
Как он любил отца всегда.

«Теперь вот нет его - тоска.
И мать не старой умерла.
Неждана от меня ушла -
Совсем моя душа пуста.
Всё как-то сразу навалилось.
Как будто жизнь остановилась.
И пустота. И в доме, и в душе.
Так что же дальше делать мне?
Куда пойти, к кому податься?
Уйти куда или остаться?
Или к варягам возвращаться?
Устал от крови, войн, морей.
Уйти бы в лес, среди зверей
Мне верно будет веселей.
Эх, думы, думы, жизнь моя,
Не жил совсем – испил до дна.
Улечься спать, забыться сном.
Покой мне дай, родной мой дом».

Прошло полгода. Выпал снег.
Засеребрился белым брег.
Река застыла, как стекло
И первым снегом занесло.
Вадим один, совсем один,
Всегда – в обед и в ужин,
И те, с кем раньше дружен.
Ему никто сейчас не нужен.
Его друзья переженились,
У всех детишки народились,
У каждого своя семья,
У каждого свои дела.
И не одна девица глаз
Уж, положила на Вадима
И брат Ярим уже, не раз
Пытался сватать за братина.
Но получал всегда ответ:
«Не люба девица мне, нет».

Но в дом к Яриму не заходит –
Настёну стороной обходит.
Уж больно Настенька походит
На ту, о ком душа болит.
Зелёный изумруд – глаза,
До пят пшеничная коса,
И возраст тот и та же стать:
«Неждана в ней, ни дать, ни взять».
Всегда обходит стороной,
Чтоб не нарушить их покой.
Издалека порой глядит –
Нельзя ему к ней подходить.
И Настя деверя боится –
Так невзначай и полюб;тся.
Такой огонь в очах и страсть
И не желая, можно пасть.
       
Варяги в Новгород пришли
По первосанному пути.
Посольство в Киев-град везли
От ярла Рюрика сваты.
Союзу этому князь рад –
Ему нужна дружина ярла
И ярлу нужен Киев град,
Его дружина, его слава.
Из сте;пи Киеву угроза
(Она, как в заднице заноза).
Дружина Рюрика сильней
И быть ей на охране рубежей.
Как помощь Киеву нужна…
А свадьба выручить должна.
(А дочку князь и не спросил –
Нашёл ей мужа и «пропил»)

Варяги напилися браги
(Им море по колено и овраги).
Начали сильничать девиц.
Но нет здесь не гетер, не жриц.
Здесь Русь, совсем не Вавилон
И никого не брали вы в полон.
За это вам придётся отвечать
И лучше будет, если на мечах.

Настёну прихватил один –
Полчерепа варягу снёс Ярим.
А, струсив, побежал к Вадиму.
И зло Вадиму распрямило спину.
(Нет, зря варяги тронули пружину,
Они на волю выпустили Силу)
Он сразу в город и к друзьям -
Собрал ватагу
Тех, с кем когда то по морям,
Ходил на славу.

Варяги пошалили славно
И Город возбуждён не слабо.
На Вече колокол всех звал,
Народ свободный собирал.
На Вече собранный народ
Судил рядил варяжский сброд.
Сказал народ: «Варягу смерть!
Но за убийство следом месть.
По Новгородской правде что?
За кровь ответит кровь!
И за убийство гостя смерть
А боле ничего.
А, вот насилие по Правде,
И данью выкупают.
Но город тоже в своём праве -
Пускай меча узнают.
Но кто так судит осторожно?
Варягом только смерть.
И то им можно, это можно,
Пора бы знать и честь».
Один варяг, всё же убит -
Ярл Рюрик отомстит.
Да и на Вече решено –
Насильников казнить.

Но для варяга смерть в бою
Так сразу к Одину, в раю.
А казнь позорна для варяга –
Тогда ватага на ватагу.
Варяги спрятались в детинце,
Вадим готовил им гостинцы.
Набрал Вадим десятка три,
Открыл ворота и в мечи.
Погибли все варяги в сече –
Теперь у Одина на встрече.
Как Новгородский Голова
Не уговаривал Вадима,
Что городу грозит беда,
Вадим рубил как никогда.
Он не жалел ни их и не себя.
Его погасшая душа
Вдруг ощутила силу
И эта ненависть к врагу
Разорвала плотину.
Он ощутил себя живым -
Зло радостно рубил Вадим.
Ни одного он не оставил,
Добить варягов всех заставил.
Такого новгородцы не видали
В Вадиме сразу вожака признали.
Все понимали – Рюрик не простит.
Придёт с дружиной – отомстит.
А, приплывёт весной и по воде -
Готовым нужно быть к беде.

Два вожака Вадим, Ярим
Решали, что же делать им.
Как защитить им город свой
Как дать варягам сильный бой:
«Варягов надо в поле встретить,
И в поле нежно их приветить.
Нельзя их в город допускать.
Тогда весь город виноват.
На берегу дать бой врагу
И растащить варяжскую змею.
Потом в леса с семьёй уйти,
И городу вреда не принести.
Уйти придется всем гуртом -
С семьёй, со скарбом и скотом.
И лучше к северным морям,
А до зимы обжиться там.
Пока, дружину собирать,
Бойцов готовить – убивать,
А, если нужно, умирать.
Но с поля боя не бежать».

И всю заснеженную зиму
Вадим учил свою дружину.
Мечному бою, ходу строем.
Каре, когорта, как пехота,
Фаланге, Александра бою,
Жестокой дисциплине строя.

Охотники и рыбаки
Его дружинники могли
Стрелять из лука, бить копьём,
Ходить без шума и с конём,
Но вот управиться с мечом…
Да с круглым боевым щитом…
Да с сильной викингов дружиной…
Учил их биться дисциплиной.
Им намертво придётся встать,
В сердцах животный страх унять.

Охотников варягов бить,
Потом на север уходить
Немало набралось
(Да так и ожидалось)
На реках там бобёр - хитёр,
Куница, словно птица
По веткам тихо кралась –
Кого то кушать собиралась.
И рыба в море на просторе
Всегда с волною в яром споре.
И серебро, как водится,
Бродягами находится.
И ветром свежим дышится
А крепостью не держится.

А молодёжи набралось….
(Чего им дома не спалось?
А, тут взяло да и приспелось).
Бежать на север собиралась
Какая - то девица с молодцом,
Отвергнутый её отцом.
Какие то бежали от закона
С Рязани, с Киева, со Пскова.
Удельные князья
Холопам, вроде, не друзья.
Другим свободным от семей,
Хотелось жить повеселей,
Ушкуйники, друзья пришли –
Добычу проиграли, пропили:
«Вадим удачлив. Вместе с ним,
Удача улыбнётся им».
Всех набралось большое стадо –
Из них дружины делать надо.

Всю зиму и до ледоходу
Вадим делил их, как колоду
Как раз, к варяжскому приходу.
Учил, готовил их всех к бою,
С ударную варяжскую змеёю.
(В бою настырною и злою).
Как только лёд сошёл,
Вдоль Волхова дозор пошёл.
Гостей варяжских стали ждать
Пожитки стали собирать.
А у Вадима только память
И он стал брату помогать.
Сурово хмурился, молчал,
Если Настёны взгляд встречал,
А у неё, от страха, сердце,
Она бегом из хаты в сенцы.

Ярим всё видел, на виду -
«А брат не глянет на жену»,
Но не казал: «Зачем ему
Печалить брата и жену?»
И, даже, если ревновал,
Жене об этом не сказал.
Ну, а Андрейка пяти лет
И дочка Машенька трёх нет
Таскали дядьку за усы,
Да за златые волосы,
Визжали от восторга,
Верхом катились до порога.
Встречать бежали за врата,
Когда видали из окна,
Возились с ним аж до упаду.
Он поцелуем брал награду,
Садился рядом к ним, мягчел,
На них умиленно смотрел,
А иногда слезу сморгнёт,
Оденется, совсем уйдёт.
И долго бродит по сугробу,
На небо смотрит, на дорогу,
На лес, чернеющий вдали,
Когда метель не видно зги,
Но он нарочно ветер грудью
Встречает, будто бы врага,
А снег колючий влажной мутью
Ему кидается в глаза.
Но он стоит, не шелохнётся
Сурово смотрит, не смеётся
И страшно тем, кто его видит,
Идут, обходят стороной.
Но вряд ли, он кого обидит –
Он разговаривал с душой.

Богатый Новгород притих –
В надежде данью откупиться,
Посад кипит, а вот у них
Нет денег – нужно биться.
Вадиму дела нет до богатеев:
«Подай щиты, мечи да стрелы».
Потребовал от Головы,
Чтоб брони дал, ещё ножи.
Не стали спорить с ним купцы –
Остаться можно без Главы.

Дружина Ново града
Не лезла в бой, ей и не надо.
Варягов много, хватит всем:
«Добротный осенью посев -
Тады, послов учили Праву.
Ну, а чего теперь скулить
Тады, готовить надо справу.
Вон, как Вадим свои дружины,
Он не покажет энтим спины
И нам покажет рачью падь,
Коли зачнём с им воевать.
Своя вражда нам ни к чему,
У Рюрика достанет по мечу,
На кажного из нас.
А тут ещё с Вадимом… щас,
Прям разбежался сразу в квас,
А, он башку мне сразу, враз.
Я лучше викингов дождусь
И лучше с ими подерусь.
А, коли есть кому охота
Попробывать меча явота,
Ну что ж, тады пущай идёт,
Увидим, что произойдёт.
Пусть воевода сам пытает
Свою судьбу яво мечом,
А, я уж видел, что бывает,
Кады он развернёт плечом».

Весна пришла и забурлило,
Река вставала на дыбы.
Посадских тоже закружило –
Варягам строили гробы.
Вадим вооружил дружины
И научил их воевать.
Они почуяли что силы
Теперь им некуда девать.

Опасностью посадские
Сплотились,
Уверенность, надежда
Появились.
И никуда глаза бежать,
А, с нетерпеньем
Стали ждать,
Когда дракары на реке
Начнут пылать,

Соратников своих былых
Вадиму не хотелось бить,
Договорился с Головой
Ворота им открыть.
«Варяги правильно поймут
И города не тронут,
Когда посадские уйдут,
Ворота им закроют».

И, как Вадим предвидел -
Не больше двадцати дракар
Привёл с собой варяжский ярл.
А с ним друзья, вожак Ольгар.
Варягов бить не стали на воде.
Их ждали, чтобы высадились все.
Дружинники стояли по пять ряд,
Четыре спереди и восемь воинов назад.

Сорок полу когорт славян –
Стояли на ветру.
А у воды варяжский ярл
Терял в удачу веру.
Приёма видимо не ждал
Такого от «друзей»
И вот теперь стоял, решал
Дать ли команду «бей».
 
Вадим отдал своим приказ –
Подковой окружили.
Ладейный флот на тот приказ
К дракарам подрулили.
И тут же факелы зажгли,
А стрелы в луки заложили,
И абордажные крюки
Бойцы небрежно закрутили.

Враги опешили немного,
Но выбрать нет чего.
Ну, да хозяев дюже много,
Но что же из того?
Они пришли сюда с войной
И знали, кто их ждёт.
Дождёмся здесь команды в бой –
Посмотрим кто кого.
Варяги зорко наблюдали,
Команду ярла к бою ждали.
Но тут к ним из рядов врагов
Стоявших на холме полков,
Идёт какой то воин.
Варяги молча и без слов
Ему дали дорогу.
Ольгар узнал его: «Вадим»
Он рад ему, обнялся с ним.

Варяги молча удивлялись,
Дружины молча ухмылялись.
Вадим не просто славянин –
Варяг он, ярл, варяжский воин.
И Рюрикам таким он равен.
Вадим к тому же, дворянин -
Он капитан Римских дружин.
(А рюриков Вадим видал.
Когда на островах по пьяной ссоре,
Один надменный очень ярл
Устроил драку на мечах себе на горе.
Варяг хорошим был бойцом,
Но только раз махнул мечом,
Вадим ушёл налево, за плечо,
И перебросив меч, почти в лицо,
Короткою дугою в шею наглецу,
Фонтан лишь крови по мечу.)

И вот стоит он перед ярлом,
Но страха нет в глазах.
«Скорей усталость в них застряла
Но нет, только не страх» –
Ярл удивлён их командиром,
Таких он не встречал:
«Ну что ж, увидим между делом,
Какой он на мечах»
Вадим устало, равнодушно,
А для варяга даже скучно:
«Мы не хотим войны же, право,
Мы выкуп можем дать.
Ваши послы были не правы,
Пришлось их наказать.
За кровь платить грешно, конечно,
Но вы здесь ляжете навечно,
И это лучше, чем сейчас
Здесь берег Волхова кровавить,
И умирать. Идите править,
Вас в Киеве давно князь ждёт,
А сколько ваших тут умрёт?
Но, если ярл не хочет выкуп,
То извини, тогда на приступ,
И мы умеем воевать,
Сражаться, биться, побеждать.
Нас вчетверо поболе вас –
Не важный нынче у вас шанс.
Отсюда вы живыми не уйдёте
И песни скальдов здесь споёте.
Да и к невесте в Киев бы,
Уж, заждалась она поди?»

Ярл от досады заскрипел,
Ну, как зубами песню спел:
«Но прав этот русинов ярл» –
Подумал ярл варягов.
«А, шанс действительно наш мал,
Чтоб не позорить стягов.
Мой тесть просил помочь ему,
Нельзя здесь начинать войну.
Придётся выкуп у них взять –
Нельзя мне тут бойцов терять».

Ольгар обрадован, что он
Не будет здесь копьём пронзён,
И, может быть, Вадимом.
Вадим ему всегда, как сын,
Не просто друг и побратим…
Не стал бы драться с сыном.
Ему ль, варягов вожаку
Не выполнить приказа ярла…
Не будет он тогда в строю
Среди сынов Валгалла.
 
Вадим варягов отпустил -
Зачем ему раздоры.
С Ольгаром малость покутил –
Не встретимся мы скоро.
Прощенье за послов не попросил
И так Ольгару объяснил:
«Я выполнял свой долг тогда –
Дружинник этого я града.
Плевать хотел я на награды,
Но люди града все семья моя
За них убью любого я врага».

Ольгар над другом посмеялся:
 «Увидел я, как ты надрался.
Ты меру знал всегда.
Какая ж у тебя беда?
Кто ж, просит за убитых?
Их нет, они забыты.
А, если бы не ты убил,
Тебя бы кто-нибудь сразил.
Ты же варяг, а значит воин.
И наша жизнь чего то стоит,
Только тогда, когда война.
А, мирные дела не для тебя -
Ты, ведь, такой же, как и я».

Но не сказал Вадим Ольгару
Про девушку свою Неждану.
Ольгару не нужна семья –
Вся жизнь его одна война.
Однажды так, в бою умрёт,
И скальд им песни пропоёт.
Рождён он викингом для боя,
Его судьба и в жизни доля.

На том простился ярл Вадим
С Ольгаром – воином и братом.
Чтоб не встречаться больше им
В мире на подвиги богатом.
(Но может быть у Одина в раю,
Где рады каждому герою.
Если, в бою погибшим, песнь свою
Печально скальды пропоют над воем).

Простился с городом Вадим -
Он вновь надолго уходил.
Его не ждёт теперь никто –
Неждана замужем давно.
С Вадимом уходил Ярим –
Остаться не хотел один.
Боялся от варягов мести –
Оно надёжней с братом вместе.
Семьёй все к северному морю
Искать себе другую долю.


V

Настала осень - лето шли.
Короче дни. Пошли дожди.
И солнце редко из-за сосен,
Холодный ветер стал несносен.
Наткнулись на большую реку –
Решили зимовать на берегу.
А, по весне строить ладьи –
Плыть по воде, а не идти.

Из Новгорода шли не все.
Остались те, кто после мира,
Откупа и шального пира,
Бояться перестали.
Кто испугался дальнего пути,
Те тоже не пошли,
А, кто пошёл отстали.
Шли за Вадимом молодые,
Весёлые, да удалые.
«Им с золотом найти ручей,
Стрелять куниц и соболей.
Богатыми мечтают стать –
Кому то тесть, кому то зять.
Пример Вадима хотят взять.
Но надо ль душу выжигать?
И деньги есть, а счастья нет.
Неждана – вот награды месть.
А, вот Настёна, она есть
И на Неждану, как похожа –
Робка, стеснительна, пригожа.
И дети в её доме в радость.
Но вот подруга не ему –
Свою он упустил судьбу.
Любовь к другому ей дана.
Она Яримова жена» –
Бродили мысли в голове,
Пока Вадим шёл по воде -
«Надежда молодых ведёт.
Она же силы им даёт».

Готовились к зиме изрядно,
Чтоб зимовалось им всем ладно.
Землянок в берегу нарыли,
В реке немало рыбы наловили,
Зверья набили, мяса накоптили,
Ладьи наладились рубить,
Чтобы весною сразу плыть,
Когда от льда очистится река,
Свободно потечёт вода.

Вадима брат Ярим простыл –
По перволёдку рыбу бил.
Ушёл далёко на стремнину,
Упал случайно в полынью.
Но не ушёл сразу ко дну,
А зацепился за строгу.
Она его спасла тогда.
А вот не близкая дорога…
В придачу к ней ещё мороз,
Пока пришёл домой, замёрз.

Ярим серьёзно занемог,
Почти не ест и кашель бьёт.
Отвар морошки еле пьёт.
Отца, Настёну, мать зовёт.
И никого не узнаёт,
Лишь иногда детишек подзовёт,
Обнимет их, к себе прижмёт
И вновь, куда то пропадёт.
И так весь день лежит в поту –
То явь ему, то вновь в бреду.
Всех начинает вспоминать,
По именам перечислять.
Настёна сбилась с ног, одна -
Вадим приходит иногда.
Одни глаза, в них боль, слеза.
Боится за детей она.

Одна с детьми, вдали от дома -
Они погибнут без Ярима.
Она не выживет без мужа –
Их уничтожит голод, стужа.
А, как же, жалко мужа ей,
Ещё жальчей его детей.
Видно за смерть того врага,
Им в искупление греха.

Она отвар готовит мужу,
Его колотит больше стужа.
Слабеет, гаснет, как лучина,
А, Настеньку гнетёт кручина.
Вадиму жалко брата и сноху,
Но не возможно лечь ему.
Тоска такая, хоть в петлю –
Он полюбил свою сноху.
Вадим быстрее на работы –
Ведь он вожак, его заботы
Тех, кто доверились ему,
Дом бросили, ушли в тайгу.
И пусть ему сейчас невмочь,
Но людям должен он помочь.
(И хорошо, что много дел –
Вадим давно бы поседел).

Его работа до заката
Съедает время без остата.
Ну, а когда душа зажата –
Берёт он лук, уходит в лес,
В лесу находит зверя след -
По следу бродит до утра,
Когда вернёт его заря.

Любовь к двум женщинам
В одну -
То ли на радость, на беду?
Вадим не понимает сам.
Но знает точно – никогда,
Раз он привёл людей сюда,
Он никого не бросит здесь,
Он выведет отсюда всех.

Пришла зима, с ней холода.
Метели занесли брега.
Землянки новосёлов под сугробом,
И снег в два метра за порогом.
Дымы из труб сиреневым столбом.
Зима накрыла их своим крылом.
Прокопаны тоннели для ходьбы
В места, где строятся ладьи,
От снега лапником прикрыты,
Вокруг горят костры, все сыты.
Работа сутками кипит –
Кто днём работал, ночью спит.
Кто ночь не спал, к утру устал,
Тот днём своё всегда добьёт,
Потом опять топор берёт.
К весне, когда вода уйдёт,
Ладьи должны готовы быть,
Чтоб люди могли дальше плыть,

 Ярим жены уже не увидит –
Глазами мёртвыми глядит.
Последнее прости ей говорит.
Её любовь с собой уносит.
К лежанке подошёл Вадим -
Заснул, как будто брат Ярим.
Рукой закрыл ему глаза.
Скатилась по щеке слеза.
Настёна охнув, зарыдала,
Детей - сирот к себе прижала,
Рука бессиленно дрожит.
Вадим из хаты вон бежит.
Позвал свободных от работ -
Из ели вырубили гроб.
На берегу зажгли костёр,
Чтоб землю прорубил топор.

Ярима схоронили на брегу -
Река пред ним всегда кипит.
Любил Ярим реки свободу
И, как отец, водой убит.
Земля пусть будет ему пухом,
Вода могуществом своим
Напоминает громким звуком
О том, чем жил всегда Ярим.

Вадиму нет и тридцати.
(Но вот судьба. Поди же ты).
А, сколько горя уж в душе.
Власы седые в голове.
Совсем остался он один.
И хорошо ещё Ярим
Ему оставил племяшей.
Ему они теперь родней
Своих, желанных так детей,
Но не рождённых сыновей.

Ещё одна забота у Вадима -
Дети Ярима и жена.
Теперь они его семья.
(Ему другая не нужна)
Настёне жутко, страх берёт,
Из рук всё валиться, всё бьёт.
Но надо жить, детей растить,
Вадима как то полюбить.
У них роднее нет Вадима -
Он дядя детям, брат Ярима.
И в Ново граде у неё
Родные умерли давно.
Отец был киевским купцом
И очень рано стал вдовцом.
А мама Насти умерла,
Когда рожала дочь она.
Отец приехал в Ново град –
Женился здесь уж вдругоряд.
А Настеньку взяла ключница -
В её семье стала девицей.
Отец сгорел в огне пожара,
Когда спасал тюки товара.
Настёна вышла за Ярима,
Когда простыл и след Вадима.
Она его не знала никогда,
Да вот свела теперь судьба.

Настёны сердце страхом жмёт,
Когда Вадим домой идёт.
Садится молча есть к еде,
Ложится спать на топчане.
Почти всегда с нею молчит –
Будто печаль его точит.
Настёны страх ему понятен –
Не хочет быть ей неприятен.

А, с племяшами Вадим дружен -
На нём катаются верхом
И засыпают калачом.
А, ужин им совсем не нужен.
Потом он сонных их несёт,
Укладывает спать, уходит.
Так до утра нередко бродит.
А, снег скрипит, спать не даёт.

Так трудно жили до весны.
Река вставала на дыбы,
Могуче вспучивала льды,
Крутила, била и несла,
Месила лёд и берега.
Страшна ярость такой воды.
И вдруг, вода совсем сошла.
Река вернулась в берега.

Лучами солнце осияло
Землицу, мёрзлую зимою
И людям радостнее стало
Повеяло на них весною.
А тут и зелень проросла -
Ура. Ушла от них зима.
Омыты первыми дождями –
Ладьи ватажников блистали
Своими паруса крылами,
Как чайки, плыли над волнами.

Неведомым путём бегут
Ладьи в неведомые дали.
Неведомо, куда плывут,
И кто их знает, что там дале.
Вадиму весело, легко -
Опять плывёт он в далеко,
Где всё неведомо, чуждо,
А сердце ожиданием полно.
Уверен он в своих друзьях.
Его звезда – удача.
Душу его не тронет страх
Сомнений или плача.
Ту, кем он бредил, не вернёшь.
Осталась только память.
А то, что есть и чем живёшь –
Когда-нибудь настанет.
Уверен он в себе и в той,
Которая не знает.
Не будет у него другой
Он это твёрдо знает.
Она полюбит. Как не знать,
Она - от той наследство.
Её он будет так любить,
Как ту, когда то в детстве.

«Смотрите люди в этот час
И ветер стих, река за нас.
А, всё вокруг, что видит глаз,
Всё создано теперь для нас.
Свободны мы, теперь вольны,
Удачливы, решимостью сильны.
А быстрые реки волны
Нас принесли, куда хотели мы».

Несёт ладьи могучая река,
А, за кормой сжимаются брега,
Смыкаясь, исчезают за туманом,
А море, где то с ними рядом.
Река двоилась в рукава.
Туман, плотнее молока,
Над морем очень низко.
А значит - море близко.

«В тумане сели мы на мели,
Видно песок волны намыли.
Наверно, в море, в море мы,
Наверно, всё таки, дошли.
Теперь бы берег нам найти,
Чтобы причалили ладьи.
Вода солёная вокруг,
И лес далёкий вроде, вдруг.
Туда греби товарищ мой –
Там берег, там за темнотой».

Пристали к берегу ладьи –
Зажгли костры, заночевали.
(Устали все, но без печали –
Они нашли то, что искали).
А по утру туман исчез
И виден стал окрестный лес,
Седое море и коса,
(Рекой намыта из песка),
Камней огромная гряда,
Как будто чья то их рука
Здесь специально собрала,
А за грядой дымы костров -
Селенье местных рыбаков.
       
Обрадован Вадим. (И не один).
Они здесь не одни, тут люди.
Судьбы подарок им на блюде.
Но осторожность не помеха.
Нельзя лезть дуром, ради смеха.
Пошли узнать, живёт там кто
И сколь живут они давно?

Шёл впереди Вадим,
Охотники за ним.
(Как в боевом походе –
Мечи и луки их на взводе).
Сторожко, тихо, лесом шли,
Как ходят на охоте.
Пришли к селенью незаметно
И наблюдают неприметно -
Обычная деревня рыбаков.
Челны - долблёнки, но без парусов.
Вместо привычных лошадей,
Привычной сбруи и уздей -
Олени ч;дные, с ногой –
Отцовский снегоступ зимой.
А вместо дома чум из шкур,
Как у степных людей шатюр.
Детишки бегают, играют,
А женщины готовят, убирают.

Мужчин немного, строят чёлн
И разговор спокойный ни о чём.
Недалеко от них два лука,
(Издалека, как два клыка
Морского котика, моржа)
Колчан и стрелы боевые,
Но не стальные – костяные.
Железа, видно, у них нет.
Живут наверное без бед -
Не надо защищать себя
И кровь чужую лить за зря.
А, может, просто мирный люд,
Без злобы, зависти живут
И от других людей не ждут,
Что Бог им дал, то и жуют.
И рыбы здесь, наверно, много,
А для врагов худа дорога…
И, успокоившись, Вадим,
Идёт в селение один.

Он подошёл и улыбнулся,
Как будто встретил здесь друзей.
Они обрадовались встрече,
Как будто ждут давно гостей.
Вадим по русски говорит,
Но тут его никто не знает.
Им всё равно. Костёр горит,
Вожак к обеду приглашает.
Вадим махнул своим рукой,
Друзья пошли к нему гурьбой.
Мужчины напряглись, затихли
И к лукам взгляды их прилипли.
Друзья Вадима луки, м;чи
Сложили в кучу – рады встрече.
А руки на груди сложили
И весело подняли плечи.
Вадим на сердце руку положил,
Вторую к первой приложил.
Прижатая к груди рука
Всегда знак друга, не врага.
Все вместе подошли к костру
(Уха уж пахла на версту).
За разговором очень длинным
Их накормили олениной.
Потом пошли в ватажный стан.
Их заждались. «Чего же там?»

«Там люди добрые и рыбари».
«В селенье будем жить. Пошли».
Весь скарб на ладьи, погребли…
«Ну вот и дома. Всё ж дошли.
Здесь будем строить мы дома,
Теперь и наша здесь земля.
Не просто твердь или вода
Здесь Родина теперь твоя».

Для новгородца строить дом,
Как рыбарю построить чёлн.
Привычная работа мужику –
И воину, охотнику и рыбаку.
К зиме нужно дома срубить,
Чтоб людям было где то жить.
Ещё и рыбы наловить,
Завялить рыбу, засушить,
Зверья в лесу ещё набить
Пока, на первое бы время
(Зимою бить сподручней зверя)
Сейчас людей нужно кормить,
Успеть всё нужно, уследить,
Спешить им надобно робить,
Тут северный конец земли
И холода все впереди.
Суровый край, богатый край,
Но не ходи сюда слюнтяй,
Не то здесь место для тебя,
Не держит тут таких земля.
Для новосёла много дел –
К зиме бы как-нибудь успел.

Соседи помогали, как могли -
Своим укладом люди жили
Ловили рыбу, зверя били,
Оленей в тундре стерегли.
Домов от веку не рубили,
Но из лесу хлысты везли.
Оленей в упряжь запрягут
И волоком бревно припрут.
А новгородцы ладят дом.
Глядишь, покрыт уже и мхом
И кто то там уже живёт,
И люд туда сюда снуёт.
Запахло сразу же жильём.
Повеселел народ – живём.

Детишки все перемешались,
А, где придётся там питались.
Язык друг друга понимают,
Между собой вовсю болтают,
Девчонки местные в любовь
Играют с пришлыми из града,
Со временем придёт награда.
А по другому, как родить?
Здесь много девушек и женщин
Совсем и юных, молодых -
Седое море забирает их мужчин,
Но жизнь идёт, так нужно жить,
Семью создать, детей родить.
У пришлых же, наоборот,
У них на женщин недород,
Ушли с Вадимом молодые
Все не женаты, удалые,
А здесь добротные места,
Здесь может жить твоя семья.
Отцы смотрели равнодушно –
«Пускай рожают, коли нужно.
Их внуки, значит не грешно.
Детишек много – хорошо.
Чтоб не угас род рыбарей,
Им много надобно детей.
Суровый край, суровый быт –
Мужчин им надобно родить.
А, девочки продолжат род,
А, значит род их не умрёт».

Вот только у Вадима всё не так.
Не сложится с Настёной всё никак.
Она его боится по сю пору –
Вадим подходит - очи долу.
Бывает, вдруг, ни от чего,
Посмотрит резко, горячо,
Глаза - зелёный изумруд,
Проглянет жемчуг между губ,
Так у Вадима стиснет грудь,
Не выдохнуть и не вздохнуть.
И тут же отведёт глаза,
Через мгновение слеза,
Вадим ругнётся про себя,
И вон из дому. Там дела.
Не понимает Настенька себя
И от Вадима уходить нельзя.
Одна с детьми, да на чужбине –
«Врагу не надо такой жизни».
Она его боялась, тут же жалость,
Да и любви мужской хоть малость.
Уж боле года нет Ярима,
Но любит мужа, не забыла.
И, как Вадиму отказать?
В постель его как не позвать?
Кормилец ей, её детей,
Довлеет страх всегда над ней.
Как тут ему себя не дать,
Коль он её захочет взять?
Боится - бросит их Вадим,
Девчонки бегают за ним.

А вот детям Ярима всё одно -
Вадим отец для них давно.
Зовут его, как дети - тятей,
Садятся на колени без затей,
Катаются на нём верхом
То в очередь, чаще вдвоём.
Бегут к нему когда играть,
Когда смеяться иль рыдать.
Его они теперь, Ярима дети,
А, он попал в отцовства сети.

Настёна не останется одна -
Нет женщин для Вадима.
Она одна– Неждана
Или Настёна, как Неждана.
А, для Вадима всё едино –
Любовь ему её нужна.
Вадим не может разлюбить,
А без неё ему не жить.

Два года минуло с тех пор,
Когда здесь зазвучал топор.
Обжились и пере любились,
Переженились и сроднились.
Детишек нарожали воз.
Не один кун их перевоз.
И рыбы наловили здесь,
Куниц набили - их не счесть.
Намыли малость серебра,
Теперь и в Новоград пора.
Нет, не вернуться, там не жить,
А что продать и что купить
На жизнь им здесь, на севере,
На этом белом и суровом море.
Уже готовили до Новгорода путь,
Когда все реки станут - и пойдут.
Но тут пожаловали гости,
Чтоб здесь перемололи им их кости,
Зарыли на пустом, пока, погосте -
Варяжские Вадима побратимы.
На четырёх дракарах,
На раздутых парусах,
Плывут стервятники морей,
Несёт их пьяный Водолей.

Но нет! Не тот теперь Вадим,
Теперь семья, друзья за ним.
Здесь дом, Ярима и Вадима дети
И здесь его Неждана и Настёна, эти…
Плывут насиловать и убивать.
«Ну что ж! И мы умеем воевать.
Нет, побратимы, это зря -
Нельзя вам было плыть сюда».

И сразу всё вокруг переменилось,
А, лопарям такое и не снилось.
Звучит рожка сигнал - «Сбор»
«Дружина к бою, общий строй,
Построится короткою змеёй.
А рыбарям на ладья в море -
Им жечь дракары нужно вскоре,
Когда огонь вон с тех камней,
Да больше факелов и фитилей.
А женщин и детей в тайгу скорей».

Дракары к берегу плывут,
На берегу дружины ждут.
«Невежливо встречаете гостей» -
Варяги из воды и в бой быстрей.
Сначала стрелы, как осиный рой,
Сигнал рожка – змеиный строй.
Варягов скоро окружили,
По пять, по десять поделили.
Стоят! Спина к спине!
Щетинятся, как ёжики в беде.
Не просто - подойти и взять,
Умелым здесь мечом махать.
Один Вадим, как в масло нож,
Как в ножны меч и не от плеч.
Варягам остаётся лечь
Иль на дракары быстро бечь.
Но тут сигнал с белых камней -
«Дракары нужно сжечь скорей».
А ладьи - чайки над волной
И вёсла дружные с водой…
Огонь зажженных фитилей,
Смола, отвага лопарей…
А пламя сразу запылало.
И викингам бежать куда не стало.

Но викинг воин. Смерть в бою,
Так сразу к Одину, в раю.
Поэтому до ночи бились.
Дружинники менялись
Вновь рубились.
Один Вадим без перемены,
Затем решили - надо стрелы.
И как щиты не выставлялись,
Кому-то стрелы доставались.

Варяги рвались из кольца,
Но копья в землю, стрелы в лица…
Ещё мечи, ещё щиты,
А, сзади море, не взыщи -
Погибли викинги в бою.
Они, как и положено, в раю.
И больше никогда,
И ни одна нога
Чужого, иноземного врага
Не ступит на суровые,
Но русские брега.

На день другой
Погибших хоронили.
Врагов, друзей.
Погост, ещё вчера пустой,
Сегодня обновили.
Вадим, подле могил варягов,
Пел песни скальдов –
Дань прошлому отдал.
Когда-то с ними воевал,
На мирные селенья налетал
И грабил так же, убивал,
Но не насиловал, не мог –
Любовь держала, её долг.
Сейчас долги свои отдал,
Другой подле могил стоял.

Никто Вадиму не мешал,
Андрейка только подбежал.
Вадим к себе его прижал,
И молча долго так стоял.
Андрейка, глядя на отца,
Заплакал у колен Вадима.
Вадим поднял, обнял мальца,
И ласково покоил сына.
«Ведь не расскажешь, не поймёт,
За что людская кровь течёт,
Зачем вся дикая война?
Зачем погибли люди зря?»

Вдвоём с Андреем на руках
И со слезами на глазах
По косогору вниз,
На берег моря,
Душа его ждала покоя.
Где лёгкий бриз, где никого,
Где на душе всегда легко.
Андрейка с ним. Его он сын
И он такой же, как Вадим -
Златоволосый славянин:
«В глазах не небо голубое,
Любимое сиянье, изумрудное.

Жена и дети спасены –
Они живут, они вольны.
Как это море, эти скалы
И не нужна теперь мне слава.
А, если нет пока награды,
Тому, что есть, мы будем рады,
Раз есть надежда впереди,
То значит сбудутся мечты» -
Стоял Вадим на берегу
И рассуждал за жизнь свою.
Андрейка камешки кидал,
А ветер кудри разметал –
Того - и сильного, большого,
И этого - совсем мал;го.

Варягов смерть на берегу,
Даривших жизнь свою врагу,
Настёна видела из лесу.
Страх потерять ещё Вадима,
Которым женщина любима,
Заставил теребить косу.
Перед Вадимом страх ушёл,
Страх за Вадима сердце жалил.
Словно три роя диких пчёл
Душу безжалостно кусали.
Настёна вдруг всё поняла –
«Она не мужнина вдова,
Она любимая жена,
А этот воин, что с утра,
Бьётся с врагами не щадя
Ни их, ни самого себя,
Любим ей был даже тогда,
Когда от страха за себя
Она в постель к нему сама…
Но он не принял этот дар.
Хотя его сжигал пожар,
Её бы взял он, как товар,
Но он всё понял и сбежал,
Она ж бояться перестала.
А вот сейчас огонь пылал…
Сама бы на колени пала».

Настёна с дочкой на руках,
На берег к мужу прибежала.
Гнала любовь, уже не страх,
(Стрела так быстро не летала).
Слезой шальной ему на грудь,
В глаза взглянуть и утонуть,
А в сердце жалость и любовь.
В его глазах такая ж боль,
Такая ж бешенная страсть -
На берегу во грехи впасть
И, здесь же, третьего зачать,
Чтобы пожар души унять.

Вадим жену к себе прижал:
«Не знаешь ты, как я устал,
Как долго я тебя искал,
Твоих зелёных глаз любовь,
Твоей души извечный зов.
Среди морей, кровавых сеч,
Везде, где мой булатный меч
Смог прорубить себе дорогу,
А ял осилить непогоду.
Я здесь нашёл свою судьбу,
Тебя одну, одну люблю.
Не нужно серебра и злата,
Любовью я твоей богатый,
Детьми…мой кончен путь,
Теперь и можно отдохнуть».

Вадим нашёл всё, что искал,
Душа его выть перестала.
А тот расплавленный метал,
Что раньше душу выжигал,
Терял свой цвет и остывал –
Он возвращал его в начало.
Ему легко, всё впереди,
А те, пройдённые пути,
Та боль и кровь чужой войны
Оставит яростные сны,
Но утро ставит всё на место
И всё, как было, интересно.
Жена на месте, рядом тут
И дети радостно снуют,
Забот, как есть, невпроворот,
Но этим человек живёт.


P. S.

«Вот и пришла Вадим
К тебе награда.
И нам с тобой, мой дорогой,
Читатель расставаться надо.
Вадим и Настенька
Ещё родят малых ребят,
А враг придёт, то защитят.
А этих вырастят когда -
Эти других родят тогда.
Теперь, мой друг и мы их круг,
А кто то после нас, мой друг,
Замкнёт и наш с тобою круг.
Но горевать о том, что мы
Когда то затеряемся вдали,
В дали прошедших лет, веков,
Оставив на земле потомков,
Совсем не нужно, ни к чему,
Ведь на земле всегда концу
Предшествует начало
И, как бы не было печально,
Прощаться тем, кто у причала
Последний раз махнул рукой,
Когда поплыл ты в далеко
В своё далёкое ничто,
Ты помни, что всегда концу,
ВСЕГДА наследует начало.
Махни в ответ рукой прощально
И парусу дай волю своему...

       
Копьёв А.

Март 2005 г. - Январь 2008 г.