Кесарь.
Зал опустел. Погасли свечи.
Шаги тревожные в ночи.
Негромкий говор чуждой речи
И слабый звук – звенят мечи.
Затих дворец, а император –
Он Византии Автократор,
Сидит, задумчиво глядит
В огонь. Камин легко чадит.
«Уж много лет идёт война
И обескровлена страна,
Давно пуста моя казна -
Империя угаснет до конца.
Великий Рим второй умрёт.
Придет сельджук и всё сожжёт,
Ведь так же умер первый Рим,
Развратом уничтожен был.
И Византию роскошь губит,
Теперь и нас она осудит,
И упадёт к ногам врага
Великая имперская страна.
Великий Рим не устоял –
Под ноги варварам упал,
Мы повторим его судьбу
И вот сейчас Я это жду».
И Базилевс сжал кулаки:
«К стенам сельджуки подошли
Взошёл на трон…зачем мне он? –
Падёт Царьград, а я пленён?
Я проиграл, уже войну,
Убил Великую страну,
Лишил наследников их трона,
А, завтра упадёт корона.
Но, может быть и не беда,
Что внукам править не судьба,
Но сохранилась бы страна
И не исчезла наша Вера.
Ислам идёт на эти земли
Его закон несёт Махмети,
А, Базилевс будет пленён.
И будет проклят он потом.
От мыслей заскрипел зубами:
«О трон державный и скрижали!
Ведь воины не отступали,
Стояли насмерть, умирали.
Архистратиги проиграли.
Глупцы, враги или предали?
Теперь уж не поймёшь,
А, сделанного не вернёшь.
Османов племя – волчья стая,
Кусками земли отнимая,
Уже стоят у стен столицы.
А император, словно птицы.
Закрытый в клетке, во дворце
С врагами рядом на крыльце,
За крепостной сидит стеной
И ждёт врага к себе домой.
И флот турецкий под стенами,
Команду ждут их капитаны.
Закрыли турки выход в море,
А куда плыть? Себе на горе?
В ночи тащили корабли,
Флот Византии подожгли,
Галеру царскую спалили
И турок в море в изобильи.
Лежала цепь чрез бухту Рога -
Была закрыта та дорога,
Так по земле суда тащили
И ночью царский флот сожгли.
Султан – осман переиграл –
Детей у христиан отнял,
И вырастил к военной славе,
Теперь они подобны лаве,
Сжигают города до тла
И злобны, словно сатана,
А имя - янычары им.
Пятнадцать тысяч перед ним.
На завтра будут штурмовать
И кровью стены заливать,
Но не боятся они крови,
Они к Аллаху сразу, с боя.
Десант готовится и с моря.
Стоят спокойно, мало горя,
Галеры словно на параде,
У горожан уж нет зарядов».
Тут Базилевс нервозно встал
И лязг металла о металл -
Щипцы каминные упали,
Но мысли пчёлами жужжали:
«Но что, империю сгубило?
Стране, что корни подрубило?
Ведь греческую веру Византия
На варваров распространила.
Разврат и роскошь вот причина,
Вот и империи кончина…
Грабёж народа, жажда власти
Вели сюда эти напасти.
Делёжка трона и Европа –
Оттуда - подкуп и иуды.
Без роду, племени, души,
Как крысы, ровно или вши.
И правильно лишаюсь трона,
И справедливо отнята корона,
Я не достоин этого народа,
Я сам источник гибели без рода.
Я сам на трон сел через кровь.
Её пролил опять бы вновь –
Страх душу мне уже терзал,
Едва я смерти избежал.
Когда трон кесаря так рядом,
Лишь руку только протяни,
То душу зависть полнит ядом,
Нет жалости, её не жди.
Безумие! Стремишься к одному –
Надеть на голову корону.
И дружбы нет, не веришь никому –
Какая дружба? Даже сыну.
Но всё же, женщина опасней,
Она красой своей прекрасной,
Тебя обманет видом ясным,
И будет смерть твоя ужасна.
Клинок в руках врага она -
В любви безумна женщина.
Она кинжал, сосуд для яда,
Любовь твоя, врагу награда
И в мире нет хитрей булата,
И в мире нет такого яда,
Который убивал верней,
Чем ненависть любви твоей..
Любовница! А сколь смертей
Несла подарки для друзей
И часто, не она сама –
Губила души вовсе зря…
Вот так гибнут сыновья.
Она их стравит, а сама,
Другому будет век верна,
А этим двум…им смерть одна.
Я изучил искусство страсти,
И сам когда то, так шёл к власти,
Использовал их, как кинжал,
А, в душах пламень разжигал.
Меня любили женщины – царицы.
Нет, не по крови, а по красоте.
Я души их кидал под колесницы,
А, красоту использовал в борьбе.
О! Как много смрада на душе,
Как кровь черна течёт по жилам,
И много, пролитой на мне –
Не долго мне ходить по залам».
Пылал камин и отблески на стенах
Казались кесарю живыми.
Цветы из крови на гардинах
Будили в памяти картины.
«Вот спальня, а на ложе дядя.
Любовница ему несёт вино.
В питьё она налила яда –
Она племянника любовница давно.
И кесарем стал старший брат.
Любовницу убил всё тот же яд.
У дяди не было детей,
Но это не уменьшило смертей.
А к брату зависть ела душу,
И страх, как ветку ветер, гнул.
Боялся я, всё ждал и слушал,
Едва к утру, когда, уснул.
Но вот жена его смелей,
Коварство уживались в ней
С любовью к власти и ко мне…
Мой брат давно лежит на дне.
Задушен муж на брачном ложе
После пирушки, когда спал.
Ну, а за шторами, на страже
Безумно я сжимал кинжал.
Но правила она не долго –
Упала ночью из окна.
Упала на гранит так ловко,
Что маска с кровью – нет лица.
И трон был занят её сыном,
Я стал его опекуном.
Младенец спал бездумным сном -
Задушен был приёмным он отцом.
Я занял Византийский трон,
Я правил много лет.
И кровь рекой лилась потом -
Родня забыла про мой дом.
Не раз и Рима города,
Пытаясь низложить меня,
Готовили в поход войска,
Но, как всегда, пугала их война.
Не помогли в войне с султаном.
Какие же безумцы и глупцы.
Османы к их границам подошли
И им не избежать войны.
Когда погаснет второй Рим,
Султан, арабы вслед за ним,
Захватят берег Средиземья,
Ислам запустят в эти земли.
Католики! Не нравилась им вера! (Православная)
Ну вот. Теперь в ислам они поверят.
Здесь был оплот всех христиан,
Теперь же здесь, будет ислам.
Потянет руки чрез пролив
Всё кровью варваров залив,
Там будут резать христиан,
На княжества наложат дань.
А, Силы в мире больше нет,
И их не остановишь, нет
Исламу поклоняться все,
Распнут безумцев на кресте.
И ярость вновь слепой волной
Ознобом медленно катилась,
Но как шальной морской прибой,
Пришла и снова удалилась.
И думы тяжестью опять
Собаками вцепились в горло,
Как трудно мужу осознать
Свою беспомощность. «Довольно!
В руках была большая власть,
И не сумел распорядиться,
Страну придется потерять,
На свет ему бы не родиться.
Вот воином на свете стать,
В броню с кольчугой нарядиться,
Мечом дорогу прорубать,
Собой, как воином, гордиться
Плохой политик я, стратег…
И в жизни ставил не на тех,
А, кровью залил пол страны,
Народ не вылезал из нищеты.
Теперь я сед, давно устал,
Так старится даже металл.
И полон сил, а всё ж без сил,
По Божески не правил и не жил».
Душа заныла. Дышит грудь.
Она, как камень - жизни суть.
Она слепа и красок нет,
От радостей остался след.
Но кровь по жилам, как всегда…
И резко меч берёт рука.
Рука его крепка, он дышит ровно:
«Сейчас!»…
Он пол зальёт своею кровью.
Сквозь рёбра меч вошёл легко,
Властитель опустился на колено.
Клинок из камня сердце разрубил,
И кесаря не стало, как не было.
Последний вздох, прощальный взгляд –
Всё кончилось, он смерти рад.
Огонь камина освещал глаза,
Кровь из груди почти не шла.
Камин дымком чадил слегка. И тишина!
P.S.
Кто любит жизнь – не надо смерти.
Кто любит жить – того проверьте.
Кто жаждет смерти – тем не верьте.
Кто ищет смерть – тому поверьте.
Копьёв А.
Январь 2006 г.