она не говорила по-английски,
однако ж, это мало что меняло.
я рисовал любовные записки,
она их вместо платья надевала
она не понимала castellano
ей даже french казался слишком грубым
а уж моё "parece, que te amo"
казалось бранной многословной грудой
я жестами будил её, баюкал
и по лицу её читал на всех наречьях
а из немногих, ей подвластных, звуков
я различал лишь вздох и стук сердечный
она не понимала комплиментов
"tu es tre's joulie", я говорил напрасно
и повторял "guapa!" con acento,
чтоб только быть услышанным: "прекрасна!"
когда мои старанья вышли крахом
и мир в её лице мне стал не нужен,
я тихо прошептал- "иди ты на х..",
она не поняла. накрыла ужин.