Иду весной по гололедице,
Придумываю стих о счастье,
В ночи ковшом Большой Медведицы
Черпаю образы и страсти…
Но вдруг – несчастьем я разбуженный:
Мне плач ударил в перепонки, –
Какой-то детский и простуженный,
Рыдает женщина в ребёнке…
Взахлёб рыдает, безутешная,
Меня в упор не замечая…
Моя весна и ночь кромешная
Ей не внимает: «Ты чужая!»
Луна сбежала равнодушная,
В домах не засветились окна,
А ночь бомбили слёзы душные
И стоны в крике: «Будь ты проклят!
Уеду к маме – всё забудется,
И дом твой пьяный да поддатый…»
Без вздохов вслушивалась улица,
Дома застыли, как солдаты.
Бежало горе, спотыкалося,
Как собачонка от каменьев,
Пред ним весна не пробуждалася,
Во след ни звука, ни движенья…
Не дай же бог в покое мелочном
Под вдохновение бессонное
Услышать вам, как плачет девочка,
Недетским горем оглушённая.