Так бывает в начале банальных сюжетов.
Озарения мрак осветил до проплешин
Неприметный мирок под названием лето,
Что, как жиром, жарой оплывало неспешно.
Так бывает в главе номер семь или восемь
Ширпотребных романов в обложке помятой,
Где бодрящий аллюр под названием осень
Подмочил желтизной, и запахло закатом.
Так бывает, когда весь сюжет за спиною,
И нет воли уйти, и нет силы остаться,
Впереди пустота, что зовётся зимою,
Позади гололёд, и часы бьют двенадцать.
Но бывает и так, вопреки всем прогнозам,
Без пустой суеты и надрывов досужих,
Обращается в бегство банальная проза,
Возвращается свет, отражающий в лужах
Наши лица и руки, шаги и попытки
(Сквозь житейский обман, что никак не оспорить)
Приближения к счастью, пусть в темпе улитки,
Как бывает в финале волшебных историй...
Но двенадцать. Карета заветных исходов
На прокуренной кухне кастрюлей предстала.
Что поделать... Такая судьба и порода...
А мы ждём волшебства.
И боимся финала...