По вашему паркету, мягкие лапы.
По вашему покою, мои сапоги.
Не долго дети будут от голода плакать!
И время разбежится, как на воде круги.
Под рождество трепещут веселые сказки,
Подарки, поцелуи и ангел с небес!
А мы шагаем строем, блестят наши каски,
И в каждом поселился отъявленный бес.
По вашим распорядкам, мои катастрофы.
И рад чужим приказам я, как леденцу.
И мне теперь не важно, что выжжены строфы.
А шрамы от ожогов совсем не к лицу.
От ваших поражений, кривая улыбка.
И гибкие морщины от выцветших глаз.
А вечность, что там, Вечность. В движении гибком,
С бичом из женской кожи, не позабудет нас!
Инквизитор
Мне теперь к твоим ступням пасть?
Мне теперь твое прощенье просить?
Но, я вырван из контекста опять,
Верно, что бы проще было убить.
Ах! Какое на дворе волшебство!
Как беснуются, играя в футбол.
И цветет мой заповедник весной,
Парадиз, куда опять не дошел.
Мне бы плакать, и вину искупить.
Мне бы свечи на столе и вино.
Но! Я глуп! Я разучился любить,
И жалеть и понимать так давно.
Милосердие – угрюмый патруль,
Пыль прошедшего скрепит на зубах.
А ведь мог бы быть июнь и июль…
Смейся трус! Пляши и пой на костях!
Мне не выстоять – таков приговор.
И должна бы справедливость найтись,
Но я глух, я слеп, и щелкнул затвор.
Инквизиция… Замри и молись!