кнутами плакальщиц-разлук
исполосовано пространство…
во мне на треть того цыганства,
что не заламывает рук,
а только шапки набекрень.
и, крик стерев улыбкой жгучей,
светло и свято верит в случай
и тень наводит на плетень…
я не нуждаюсь в толмачах –
их парфюмерные отдушки
впитались намертво в подушки
и припогонились к плечам.
пусть переводят «боль» на «страх»,
слова помешивая вяло…
во мне на треть того металла,
что солонеет на губах.
а если скинуть всю беспечность?
…
остался голый человечек.
он, как мгновенье, бесконечен.
и мимолетен, словно вечность.
но
в искалеченном пространстве
твердит упрямо о цыганстве…