О бедном графомане замолвите слово

       
Начну с благодарности моему другу юности, профессору математики, который в далеком Академгородке не только целыми днями занимается наукой, но и страстно увлекается поэзией. В нашей переписке профессор туманно (он же не нейрофизиолог) высказался о том, как воспринимается мозгом поэзия и математика, и пересказал распространенное мнение о лево- и правополушарной специализации мозга. Подобные рассуждения вызвали во мне интуитивный протест и желание разобраться в таком актуальном вопросе. Поиски литературы по теме увенчались успехом. Во всемирной паутине я отыскала весьма любопытную работу – это статья Ф.Тернера и Э. Пёппеля «Поэзия, мозг и время» из книги «Красота и мозг. Биологические аспекты эстетики» под ред. И. Ренчлера, Б. Херцбергера, Д. Эпстайна (пер. с англ. М., 1995). В третьей глава это труда немецкие ученые Ф.Тернер и Э. Пёппель пытаются объединить несколько дисциплин - психологию восприятия, биохимию мозга, психологию, культурную антропологию… Эту работу полезно было бы прочесть всем стихотворно-озабоченным людям в полном объеме, но и в моем кратком изложении, надеюсь, суть вопроса от них не ускользнет.
Итак, речь идет об изучении воздействия на мозг стихотворного размера - ритма, который встречается в поэтической речи различных эпох и народов. По мнению ученых: «В основе стихотворного размера всегда лежит некое временное единство, и оно свидетельствует о присущей всем людям предрасположенности к созданию и поддержанию определенных ритмов. Это творческий, упорядочивающий нервно-психический процесс, способный устанавливать гармоничное взаимодействие между различными функциональными областями нашего мозга. Таким образом, стихотворный размер очень тонко подстраивается к работе самого мозга и потому может служить возбудителем и усилителем определенных психических функций».
Короче говоря, из этого утверждения следует такой вывод – поэтический ритм позволяет человеку каким-то образом перерабатывать информацию для создания, условно говоря, некого «продукта». Что это за продукт, объясняет следующая цитата: «Нервная система человека очень склонна к построению недвусмысленных, четких, правдоподобных, связных, внутренне непротиворечивых, емких и компактных моделей окружающего мира, обладающих предсказательной силой. В этих моделях все должно укладываться в некую систему и ею же объясняться. Такая система должна сочетать два свойства: во-первых, выводимые из нее следствия должны выходить далеко за пределы известных фактов; во-вторых, в ней должно быть как можно меньше основных принципов или аксиом».
В этом утверждении ученых как мне кажется, есть некое обобщенное определение поэзии, как системы. Вспомните, что так притягивает нас к чтению стихов – не та ли непредсказуемость и глубинная достоверность, которых обыденное сознание нам не может предложить. А «предсказательная сила»? Те, кто знает историю литературы, могут привести множество примеров. Есть достаточно подтверждений, что поэт часто бывает провидцем. А вот бывает ли провидцем графоман? Вряд ли. Ему не удается воссоздать эти «внутренне непротиворечивые модели окружающего мира». Я сейчас не говорю о недостатке мастерства у начинающего поэта, в сравнении с которым графоман иногда кажется весьма «продвинутым» по части стихосложения. Вспомните свои ощущения от графоманских творений – едва различимые нестыковки в формальной и диалектической логике, несоответствие характера лирического героя и его интонации… Можно, конечно, привести примеры, но вряд ли «авторам» это понравится.
Мне хочется понять, на какой этапе происходит «сбой», мешающий человеку создать эту самую «модель мира, обладающую предсказательной силой». Если бы это было на вербальном уровне, тогда бы «графоманством» не страдали авторы, у которых на переднем плане – сплошь аллитерации, внутренние рифмы, игра смыслов, а в «сухом остатке» - перестаешь понимать, к чему это все? Картина мира рассыпается на противоречивые фрагменты, а уж о «предсказательной силе» нечего говорить. Да и что дает эта способность к предсказанию человеку и человечеству? Из глубины научных рассуждений я выудила такую мысль - «… мозг в состоянии сам себя вознаграждать за некоторые виды деятельности, которые, по-видимому, предпочтительны ввиду своей полезности для адаптации». Возникает вопрос: каким же образом мозг себя вознаграждает? Авторы научной работы отвечают так: «Можно утверждать также, что деятельность мозга может включать самовознаграждение (в целом это общепризнано, хотя кое-что остается спорным). В мозгу имеются участки, способные реагировать на опиоидные пептиды (энкефалины, эндорфины), а также на другие гормоны удовольствия. Синтезом и выделением всех этих веществ сам же мозг и управляет. Установлено, что с помощью этих веществ можно подкреплять те или иные формы поведения».
Таким образом, прослеживается очевидная связь между метрической поэзией и самовознаграждением. Я представляют это в виде такой цепочки:
метрическая поэзия > синхронизация работы различных областей мозга> создание непротиворечивой модели мира, обладающей предсказательной силой > усиление способности к адаптации > самовознаграждение в виде удовольствия > подкрепление подобного поведения.
       В каком из звеньев этой цепочки возникают различия между поэтом и графоманом? На моей схеме этот участок называется «синхронизация работы различных областей мозга». Возможно, этому есть другое - более научное объяснение. Но ясно одно: если не создается та самая «поэтическая» модель мира, то автор не получает от собственного мозга вознаграждения в виде удовольствия. А поэт – получает! Радость от самого поэтического творчества зачастую больше, нежели восторженная оценка окружающих. Поэт вознагражден одним тем, что он пишет стихи. А графоман, имитируя оргазмы творчества, не получает от этого радости. Хотя… По словам очевидцев, на этапе, когда объект наших исследований только входит в «ритм», возможно и есть некое иллюзорное состояние. Но «продукт» этой деятельности радости автору не приносит. Возможно, есть удовлетворение оттого, что завершена работа. Что «стихи» выглядят, как настоящие. Но глубинного удовлетворения нет. Отсюда – бурная деятельность для самоутверждения, манипуляции, ложь, неприятие критики. Он ведь и так настрадался, когда «стихи» писал, а тут еще мы – со своей интуицией, логикой и уровнем IQ. А еще ведь графоману обидно, что поэт радость свою получил, а ведь сочинил такое же стихотворение, очень похожее внешне. Вот и окружает себя графоман льстецами и льстицами, пусть они ему повторяют, что его стихи ничуть не хуже, чем у N. Так и живет в вечном сравнении себя и воображаемого соперника. Вооружается, бедняга, литературными терминами и может заправски защитить свои труды от мнимых врагов. Но от его творений – ни холодно, ни жарко, никто не заплачет, никто не вдохновится. Похвалить могут, поаплодировать могут, даже в газете написать. А вот вспоминать в трудный момент не станут…
       А поэт пишет себе и сам себе радуется, потому как – поэт. И создает свою модель мира, и предсказывает, и даже может о бедном графомане замолвить слово. И что ему оттого, что ученые так подробно исследуют причину его радости? Ему всегда было известно то,
о чем так обнадеживающе высказались Ф.Тернер и Э. Пёппель: «Что касается автономной системы самовознаграждения, то мы полагаем, что именно она лежит в основании всего пласта конечных целей, идеалов и ценностей человека - таких, как истина, добро и красота».