Весеннее
Весенний ветер бродит меж берёз,
Едва ветвями тонкими колышет,
И над тобою веет еле слышно,
Чуть поднимая венчики волос.
И если, здесь, берёзы колыхались
В прохладных, свежих, утренних потоках,
Движенья их - и гибких, и высоких -
В твоих движеньях лёгких повторялись.
* * *
Воспоминания о мае,
Как лепестки с отцветших вишен.
Их ускользающие стаи
Легки и блёстки, и неслышны,
И овевают силой вешней.
И тем прекраснее всегда,
Как лепестки с отцветших вишен,
Прошедшей юности года.
Дальневосточное
Ещё неведомой судьбы
Взовьётся пламя,
Где пограничные столбы
Над тростниками.
Во мгле по сопкам, как враги,
Кусты в тумане,
Заставы тусклые огни
На Тумангане.
* * *
Тростниковыми ветрами вей,
И светла, и, по-юному, разная,
Акварелями дразнишь полей
Прикитайская Азия.
Здесь деревьев причудлива вязь
И сплетения рек и веков,
И с тобой крепка моя связь,
Хоть пришел я с других берегов.
Летнее
Имя твое повторяю чаще.
Сердце вспорхнуло, как с озера утки.
В жёлтых полях незаметные дудки
Вторят созвучиям ветров летящих.
Пахнут тревожно цветы луговые.
Кто мы такие? Люди иль боги?
Здесь перепутывал жук двурогий
Наших судеб нити прямые.
Этой порою цветения ржи
Кровь забродила и стала зарёю.
Будь нескончаемо царство земное!
Зоя - загадка, и Зоя - жизнь.
* * *
В желтом облаке шумящей ржи
Бегали, играющие в прятки,
Тени голосов и тишины...
Но на мир нацелен зрак стальной.
Разметало роту в беспорядке.
...видишь игры детские украдкой,
И жена зовется тишиной.
Видишь жизни солод и зерно,
Рек любви блаженные изгибы.
Ты - небес открытое окно,
И всегда: последнее спасибо.
Вот и мы. Нас мало, или много!
Вот вина невыпитый бокал.
Воронья безумного Ван-Гога
В небо поднимается хорал.
* * *
Я помню в дни оранжевого зноя
Как речь между собою вы вели:
Слова неторопливые текли
И было в них дыхание земное.
Вот ласточка влетела под стропила
И снова в небе вьётся высоко.
Какая вас с земли согнала сила,
С родной земли, где дышится легко?
И грустно мне читать сегодня в книгах
И прозревать на паперти души,
Как жили вы в двадцатый век двуликий -
Крестьяне, хуторяне, латыши.
Не может смерч заполнить долей малой
Минувшего тугие паруса.
Вот скрипнет дверь, и в доме одичалом
Возникнут стройно ваши голоса.
Красная яблоня
Прощание, прощание одно.
Я слышу, - дом гудит, как старый улей,
И, проливая красное вино,
По саду август бродит на ходулях.
В минувшее теперь не сыщешь брода.
Катал клубки котёнок, а потом,
Как те клубки распутывались годы,
Но речь моя сегодня не о том.
Я миг один осознанно и ясно
Всё время продолжаю различать -
Горит закат. Под яблонею красной
Стоит одна оставшаяся мать.
Но щедрая всегда в расцвете года,
С таким несовместимая концом.
Мне без отца окрестная природа
Немало лет была его лицом.
* * *
Вечереет. Виснут ветви сада.
Дремлет кот, ютящийся в тепле,
У окна. И кожицей заката,
Август дозревает на стекле.
В этот дом молчание приходит.
Слышно осы падают, гудя.
И в гостиной долго запах бродит
Кислых яблок в крапинках дождя.
Арбат. Из прошлого
Прошедших дней в арбатском переулке
Мгновенья - вы мои колокола.
...впорхнула в дверь раскованно и гулко,
И хмель дождя с собою принесла.
А всплески встречи переходят в звук
Речей и бой часов настенный.
По стёклам хлещет дождь обыкновенный,
Какой-то смысл, приобретая вдруг.
Сентябрьский день утрачивает краски
И в комнате, в минуты тишины,
Нас Константин Сергеич Станиславский
Рассматривает молча со стены.
Я знаю то, что это нужно мне,
Как чистый сон, как промежутки света.
Звенит фарфор и воскресает лето,
Когда лучи сквозь дождь горят в окне.
Я знаю, - в этой комнате теперь,
Всё те же блики бродят по посуде,
Но в ней сейчас живут другие люди
И накрепко закрыта эта дверь.
* * *
Скачут навстречу, как всадники,
С копьями наперевес,
Шаткие палисадники
Мною оставленных мест.
Вот и отпламенели
Горькие эти сады.
Чьи-то закатные тени
Стройно смыкают ряды.
* * *
Ещё не замер шёпот листопада,
Ещё дубы, как прежде, зелены.
Ещё горят багряные засады
В объятиях продрогшей тишины.
И долгое терпение храня,
Таясь, как лучник, дикий и горбатый,
Ещё орешник целится в меня,
Сквозь горький дым осеннего заката.
Юная зима
...а после юная зима
Летящим снегом холодила.
Со мною девушка бродила
Такая ж юная сама.
Легка, румяна и светла,
В те дни мельканий хлопьев белых,
Как хороша она была
На берегах заледенелых.
И любовался я невольно,
И были в ней отражены
Веселье снега,
Ветер хвойный
И рек загадочные сны.
* * *
В нашей комнате сумерки кружат
И в печи догорают дрова,
А за окнами, в темень и в стужу,
Начинается век колдовства.
Слышишь, – сосны ведут пересуд
И хрустят от мороза кусты.
Слышишь, – эльфы в дремучем лесу,
Отбеленные, стелят холсты
И лучины сосновые жгут,
Укрываясь в холодной норе,
И янтарные краски толкут,
Чтобы красить зарю в январе.
Слышишь, – лыжников белых отряд
По застывшему лесу летит.
Слышишь, – чёрные ели скрипят,
А над крышею ветер гудит.
В нашей комнате сумерки кружат
И в печи догорают дрова,
А за окнами в темень и в стужу,
Начинается век колдовства.
Замоскворечье. Из прошлого
Зима, и строгость очертаний
Старинных каменных домов.
На подоконниках герани
Сквозь годы смотрят вглубь дворов.
Вблизи от линии трамвайной
Ютится бывший особняк,
И там, в квартире коммунальной,
Живет философ и чудак.
Не отличая год от года,
Во время долгих вечеров,
Он пишет летопись природы
Московских парков и дворов,
И расплетает нить событий
Непритязательно простых,
И все становиться, - смотрите! -
В изображениях цветных.
И неизменно плещет светом
Из глубины его души
Тот мир, где дворники - поэты,
И все хозяйки хороши.
И все становится огромней.
И только окна отвори,
Уже к теплу его ладоней
Летят чижи и снегири.
Любовью мир неутолённый,
Прими, как радостную весть,
Что в котелке твоем бездонном
Его щепотка соли есть.
А в переулках, где-то рядом,
Не торопясь, из года в год,
По тем домам, блуждая взглядом,
Глухая зависть ищет вход
В ему дарованное царство,
И в неразгаданности дней –
Зима и синее коварство
Геометрических теней.
Предновогодье
В недолгий час, когда закат латунный
Маячит в небе северных широт,
Когда вдали, роняя отзвук струнный,
Незримый поезд ускоряет ход,
Колюч мороз, а в окнах жарки ёлки,
И юрок промельк вспышек световых,
Хор голосов загадочных и тонких
Среди барьеров бродит звуковых.
Шаров стеклянных и сосулек длинных
Негромкий звон присутствует в природе,
И пахнет кожурою мандаринов
И тёплой хвоей день предновогодний.