Мой флибустьер!
не слышала шагов -
не просыпалась я, когда вошел ты,
но тень твоя отсвечивала желтым
на позолоте мертвого тотема
и на истлевшем дереве божков...
Я не попала в горние гаремы
и в тюрьмы, где не нужно пропусков.
Я опоздала к самой главной мессе,
но подобрала я простой пароль
к запретных кодов мелколесью,
что выгрызла слепая моль.
Его плетет паук - фантомный друг
казненного бессмертьем Цинцинната -
крестом - по красно-желтому квадрату
пустого дома...
Городской бемоль -
без стекол окна в пожелтевших рамах,
и габардин, как тюль от старых пуль.
Проснулась - от далекого там-тама.
И полон мой последний пятый угол
порожних трупов пустоглазых кукол,
сыгравших роль смешных, нелепых пугал
в театрике на краешке сознанья -
для зрителя в восьмом ряду...
Я призраком крушенья мирозданья -
пером по коже - мимо них пройду.
Не заберу с собой на мглистый берег
пост-рок-н-ролльных звуков мишуру,
комки несостоявшихся истерик -
в колодезную мглу
органного аккорда.
Рисунок карандашного аборта
холодным ластиком живительного фьорда
из памяти безжалостно сотру...
А впереди - в лазурной дымке порты,
соленых волн пьянящий перегной
и сосен мачтовых живые эшафоты,
впечатанные в небо тишиной,
там молча ждут кого-то...
Как хорошо, что ты уже со мной.