Толпа у белой двустворчатой двери волновалась. Любопытные глазки искали щелочки – тайна оставалась тайной - двойные двери скрывали всё. Девчонки пробовали приложиться ушками к холодным дверям – бесполезно. Двери, проглотившие разом несколько абитуриентов, выпускали по одному невесёлому человечку. Появившиеся беспощадно растирали и без того кумачовые щёки. Безнадёжность вселилась в только что сияющие глаза, а на некоторые набегали горькие слёзы.
- Ну ведь знала… знала… Товстоногов… БДТ… Любимов… - в отчаянии на каждом слове топала рыжая девчонка. – знала… знала!
Полная шатенка, играя большим наливным яблоком, подошло к ней вплотную, не взирая на истерику, сухо спросила:
- Шпаргалки есть?
– Нет у меня шпаргалок! И никогда не было! Я всю жизнь была отличницей! – замахала руками обиженная.
- Не переживай, мой маленький!– разворачивая батистовый платочек, успокаивала подругу блондинка в синем брючном костюме. - Кто ж сюда поступит, если не мы!
- Отстаньте от меня! – вопила рыжая.
Откуда-то вынырнула пара – парень в чёрном обтягивающем трико и девушка в чёрном с рукавами купальнике.
- Раз, два, три, четыре! Пам, па, па, па!
Сердцем юного орла двинулась чёрная пара прямо на Пенку, приютившуюся у открытого окна длинного училищного коридора. Молодое орлиноё тело вытянулось стальной струной прямо возле Пенки и на мгновение застыло. Пенкина улыбка тут же полетела навстречу этой удивительной стихии. Но тут правое орлиное крыло резко взмахнуло и, развернувшись, пара направилась на толпу возле таинственной двери.
- Пам , па, три, четыре! Пи-ти, па, па, па!
Парил орёл.
- Пи-ти, пи-ти, пи-ти, па! Пам, па, па, па!
Удалялась гордая птица.
- Вот это да! – удивилась Пенка и подошла к стоявшим у двери. – Так всех танцевать обучают?
- Это танцоры, с танцевального! А Вы на какое отделение поступаете? – спросил кучерявый блондин.
- На театральное! Хочу стать артисткой!
- Все хотят! – съехидничала плакса .
Шатенка надкусила яблоко, брызнув ароматным соком.
- Вы на театральное!? – переспросил блондин и добавил. - Это здесь! Занимайте очередь.
- Угощайтесь! – предложила Пенка, извлекая из рыжей сумки огурцы и яблоки.
Толпа застыла в ожидании.
– Берите – своё! – настаивала Пенка.
Первой подошла шатенка и выбрала крупную грушовку. Через мгновенье сумка опустела.
- А теперь ты давай! Твоё - попробовать!– протянула руку Пенка.
- Сходи на рынок и купи. – ответила толстушка и отвернулась, проглатывая сочный кусочек.
Воцарившуюся тишину прервали тяжёлые пенкины шаги – она снова отошла к окну. Облака и солнечные зайчата, запутавшиеся в кронах городской поросли снова привлекли её, и день весело побежал вперёд!
- Ещё кто есть? – выглядывая из ненасытной двери, спросила блондинка из приёмной.
- Нет! – оглянувшись, ответила пенка. – Все!
- Значит – отстрелялись!
- А про меня забыли… - опомнилась Пенка.
Солнце играло в больших окнах аудитории, и на паркете, и на чёрных тапочках с опушкой, охранявших пенкины ноги от боли свеженьких мозолей, и на рыжей хозяйственной сумке, неуклюже висевшей на хрупком девичьем плече, и на веснушках, и на восторженных глазах -голубых - как бездонное ясное небо!
- Пройдите к стене и назовите фамилию, имя и отчество! – долетел до Пенки глухой бас.
- Ч-шь! – попросила Пенка. – Не спугните! Посмотрите только! Какая красавица! Это моя подружка! Мы только что с ней познакомились! Там, у окна, в коридоре! Лети же сюда, милая!
Пенка открыла свои тонкие с ровным загаром руки.
В аудиторию влетела большая рыжая бабочка, покружилась и села на рыжую сумку.
- Узнала! – задыхалась от волнения Пенка. – Смотрите – она слушает! Ну конечно узнала!
Бабочка вспорхнула и закружилась. Пенка пошла за ней.
- Стой же! Мы так и не поговорили!
Бабочка сделала прощальный круг и вылетела в окно.
- Прощай, родная! – помахала Пенка и с грустью посмотрела в удивленные глаза полного брюнета, басившего из-за стола. – Видите – узнала!
Брюнет встал и помял полные ладони:
- Спасибо!
- Что мне нужно сделать? – спросила Пенка.
- Ничего! Спасибо! Вы свободны!
- Как? Я же ничего не сделала! – возмутилась Пенка – Ну, давайте я хоть спою что-нибудь, или почитаю! Я и станцевать могу! Ну, не так, как ваши, конечно…
Помолчав, добавила:
- Я Вам не нравлюсь?
- Я же Вам про неё рассказывала, Сергей Васильевич! Что делать-то будем?
- Берём!