По дороге
Из Гоморры в МирГород,
Я сочиню конец мира,
И вначале его
Тоже будет Слово,
И Словом этим станет
Имя твоё.
Ничего лишнего,
Только
Белый насквозь район,
Где ты,
Притворяясь, что спишь,
Будешь ждать
Моих тяжелых шагов
На лестничной клетке.
Я же, не терпя резкости
Единого цвета,
Принесу с собою большие банки
С красками из моего сломанного,
Но яркого мира,
И измажу ими стены, полы и окна
В твоем многоэтажном доме.
Наконец-то,
Я перестану прятаться,
От беспросветного спокойствия
Твоего города,
Перестану бояться
Его мраморных пальцев
И непреодолимого даже криком
Молчания.
Позже,
Ты назовешь это
Красным периодом
Моего творчества,
Я же запомню себя
Исключительно черным цветом
На фоне твоих
Щемяще белых стен и предметов быта,
(которые, конечно же,
намного лучше меня).
И в этот момент,
Протянув к тебе
Измазанные красками руки,
Я все-таки осмелюсь
Во весь голос
Произнести Твое имя,
И, мною предсказанный,
Конец этого Мира
Уже станет необратим,
Ты единственный раз
Сорвавшись на яркость,
Спасешь меня
Из пут жестких ремней
Молчания
В единственно черном углу
Твоей комнаты,
Где давно прячутся
Только иконы и я.
Я уже
На полпути
Из Гоморры в МирГород,
И если
Я поверну назад
И вырву из блокнота листочек
С придуманным мной
Концом мира,
Так и останусь мёртвым,
Но все же самым ярким
Из цветов
Твоей спокойной, размеренной жизни.