Он то взмывал, то скрягой чах,
склонясь над златом.
Пугал, камланья бормоча,
нагой, патлатый.
В незащищенности прорех
искал мишени.
В его бесстыдстве бился грех
кровосмешенья.
Пускался залихватски в пляс,
струился шелком.
Раздухарившись, распалясь,
свистел и щелкал.
Он обнимал и обдавал
ознобом, жаром.
сминала сумерек овал
слепая ярость.
Гонялись искры за звездой.
Был пьяным воздух.
Не укрощенная уздой,
жизнь била под дых.
Огня прожорливая пасть…
Мой милый, светлый…
Проходит все… и нашу страсть
подернет пеплом.
Утихнет, смолкнет, догорит,
погаснет пламень…
И равнодушно фонари
зажгут над нами.