Посвящается Той, что всегда рядом.
Не всё так безнадёжно.
Она сидела у окна и смотрела на расплывающиеся по стеклу капли осеннего дождя. За окном было пасмурно, серо и безжизненно. Она думала о том, что если всю эту серость и безжизненность собрать в одно какое-то слово, то этим словом можно назвать её. Она мучилась. Не существует на свете таких определений, которые бы в полной мере могли отразить её состояние. Она плавала в безызвестности и безнадёжности собственных мыслей. Она отчётливо осознавала свою ненужность, бестолковость и ещё что-то, чему не было названия. Чёрные мысли не отпускали, не давали покоя:
«Я одна. Совсем. И я буду одинока всегда, никто никогда не поймёт меня. Только я сама могу быть себе другом. Мне было плохо там и плохо здесь. Я знаю, что, возможно, уже завтра забуду о своих переживаниях, и буду жить дальше. Но они не исчезнут. Они будут. Трудно осознавать, что даже те, кого я люблю, могут с лёгкостью обойтись и без меня. И нет смысла говорить об этом, потому что никто не будет слушать, и нет смысла писать об этом, потому что никто не будет читать. И нет смысла жить, потому что у тебя никого нет. И ты одна среди десятков миллионов людей, которые никогда не увидят тебя».
Тонким, почти прозрачным пальцем она выводила на стекле причудливо изогнутые линии. Вдруг её палец безжизненно повис на створке форточки. И через секунду маленькая комнатушка на 9 этаже наполнилась звоном разбитого стекла и истерическим хохотом, перерастающим в рыдания…
Она сидела на полу, перебирая маленькие острые осколки. Из разбитой форточки сильно дуло, и капли дождя падали на светлые, почти прозрачные волосы девушки.
Она поднялась и посмотрела на серое небо. И не было ни одного человека на Земле, способного оценить взгляд этих чёрных глаз, блестящих таким одиночеством и чем-то ещё, чему нет названия.
Эти чёрные глаза, казалось, были единственной живой частью её тела.
В её голове не было уже ни единой мысли. Всё рухнуло от осознания бесполезности всего, что делают люди. Она вдруг чётко поняла несовершенность человеческого ума, неспособного ответить на такие важные вопросы, неспособного понять … понять то, чего не могла понять она.
Что-то подсказывало, что так не должно быть, но ей уже не хотелось ни о чём думать. Ни о больной матери, ни о крошечной зарплате и постоянных домогательствах клиентов, ни о друзьях, которые давно забыли её имя, ни о боли в руках, ни о завтрашнем дне.
Почувствовав, что ни одна мышца в её теле не хочет её слушаться, девушка с трудом доползла до матраса, лежащего на полу и легла. Отчего-то её знобило. Приложив ещё одно усилие, она накрылась одеялом и закрыла глаза.
« Я выкарабкаюсь из этого. Я найду то, без чего живут люди. Найду».
А дождь перестал. И на пыльном полу, усыпанном осколками, появилось радужное солнечное пятно. Осколки блестели и отбрасывали сотни солнечных зайчиков на бледное худенькое лицо девушки, которой снилось солёное море и маленькая юркая лодочка с одним веслом.
Пишется вечно.