Не угодны тебе в изворотлевой лжи.
Почему-же они, продолжают, скажи
И опять по лекалам своих и чужих
Вырезают проживших, коверкая жизнь.
Ты когда-то его отличил и призывал,
Он служил в Твоих храмах, и так запевал -
Что в истерзанных, загнанных, страхом во тьму,
Разливался Твой Свет - подпевая ему.
А потом наступила, гламурная слизь.
И барыги - убрали царя - развлеклись!
Поиграли в парламент, убили страну.
И расклепаный остов - пустили ко дну.
Болтовня проституток, делячий цинизм,
А потом прозвучало, как гром - коммунизм
И собралась, Тебя, невзлюбившая рать,
Чтобы то что осталось спасти и собрать.
А на них, на подачки, заморских громил,
Кавалькада разрозненных, дрязгами сил,
Декларируя преданность, только Тебе,
Разжигала пожары, страданий и бед.
Ты его в этой горечи, как-то сберег
Он ходил пред Тобою - по пыли дорог
И звучал его голос, терзая собой,
Приглушенную совесть у рвущихся в бой.
Отшумели пожары, пришла ташина.
Как змеиное жало - иссякла война.
И устав от блужданий, раздет и разут,
В иерейской семье, он нашел свой приют.
И когда тот служил, отпевал и венчал,
Его голос звучал! Как надежда звучал!
Облегчая, спасительной, радостью слез,
Безысходную боль, что любой тогда нес.
А потом голода, голода, голода,
Вымирали, повыев и хлеб и стада,
Хоронили детей, матерей и отцов,
И последний кусок - берегли для певцов.
Он смотрел и терзался душою своей,
Понимая, что хлебом накормят свиней,
И рвало его сердце как огненный ком,
Тем мучительным и неизбежным стыдом.
Ты прости ему, Боже - что было потом.
Ну, а если не можешь - скажи о другом.
Было столько огня, и развенчаной лжи.
Почему-же они, продолжают - скажи.