О, горный мой край, ты на свете один!
Лелеешь ты Клайд, как дитя, на груди.
Таит куропаток твой вереск от глаз,
и флейта пастушья колдует для нас.
Ни Говри богатство, ни Форта тепло
мне мшистых холмов заменить не смогло,
где вдоль по ущелью, под песни стремнин
в мечтах о любимой иду я один.
Петляет тропинка меж диких камней,
в долину спускаясь, спешу я по ней.
И день, в расставаньи тягучий, как мед -
в свидании с милой - стремглав ускользнет.
Красива, хоть не совершенна отнюдь;
повадками леди не блещет ничуть;
но только за то, что так любит меня -
я предан ей вплоть до последнего дня.
Какой бастион перед ней не падет -
когда зарумянится, глянет, вздохнет?
А коли манеры слегка отточить -
то сколько ж сердец разобьется в ночи...
Но добрая искренность любящих глаз
мне все же милей, чем граненый алмаз.
И в нежных объятьях, в сердечном плену -
я - узник, я - раб, я, счастливый, тону!