в согласии с самим собой
прожить бы до конца столетья,
над деревом и над травой
свободы узнавая ветер,
дышать озоновой грозой
и различать цвета и звуки,
где только ветер над лозой
судьбе заламывает руки,
во все былые города
мне возвращения не надо –
где руку некому подать
там только солнце за оградой,
где память долгая светла,
уже давно лежит пустыня,
и отраженье от стекла
не будоражит кровь отныне,
чужие люди, узок круг,
неузнаваемо и больно –
я не пойму их жалкую игру
и не сыграю пошлой роли,
но вспомню милое лицо,
потрогаю движеньем пальцев
и, может быть, случится всё,
чего ненадобно бояться.