Саратов смыт дождями в серость улиц,
В неоновые лампы фонарей.
В холодной похоти гламурных куриц,
Я спрятался от пуль и егерей.
В моей свободе отлученной от престола,
Лучами подожжен небесный храм.
Тянусь к нему я ниткой телефона,
Сквозь глянцевую ночь и прочий хлам
А ты в меня святая добродетель,
Я не могу тебя ни с кем делить,
Теперь я знаю, что я знаменатель.
И что смогу разлуку пережить.
И в двух разлученных поодаль сердцах
В излучинах испарины слезы,
Саратов нарисованный на дверцах
Средь синих туч повис в предшествии грозы.