Пролетарии всех стран, совокупляйтесь! Гэть в эдину кучку!
(кар. нар. муд.)
Пощечин унизительных прилюдных
снискать, ну что же, пара пустяков.
Так надо, видимо,
таков желанный путь,
отчаявшихся, страждущих глупцов,
подавшихся от мутной безнадеги,
кто в гегемоны, кто еще куда.
От истины тошнит и не слегка...
Как платья не сошьешь без матерьяла,
так не узнаешь истины в дерьме,
кривляешься, сочтут за подпевалу,
проговоришься, чтут за дурака.
Достоинство ударом кулака
здесь урочье из тела вышибало.
И, бедное, забитое дите,
и древний жох,
и празднующий ссука,
повизгивали: "Вот тебе наука!",
поскольку, все прошли через битье.
"Таков закон", - твердили,
веря свято,
лишь в то, что брат обкрадывает брата.
Возможно, плесканул я через край,
что правда, что неправда, выбирай,
считай обиды, шишки и плевки,
раздумывай, кому не жать руки,
и бейся в столб, на хохоты в ответ...
Совдеп достанет всюду, диссидент...
* * *
Можно всю жизнь посвятить прихоти идиотов,
так и не сказав при жизни ни «бе» ни «ме»,
с усилием сдерживая позывы на рвоту,
и будучи при этом в здравом уме,
можно запросто рехнуться от такого "служенья",
двадцать два года каждый день начиная в несусветную рань,
ощущать на огрубевшей коже нестерпимое жженье
от грязной робы, больше похожей на рвань,
можно радоваться тому, что все это было, было,
кануло в прошлое, стерто с силою в порошок,
но всплывает в памяти разномастное заводское быдло,
и память при этом впадает в ступор и шок,
приют убогих, заводик напитков «Велдзе»,
здесь каждый воришка имел собственный интерес,
здесь из-за бутылки на весь цех орала завцехом Эльза,
при этом списывая тонны продукции на вес,
здесь те, кто не крал и не любил выпить,
были презренней ветоши, их обходили за версту стороной,
«Боже, отчего же так?» - выл я ночами истошней выпи,
но утро опять выдавливало меня на завод, как гной,
из старой, запущенной, гангренозной раны,
и во мне уже не было ни единой клетки живой,
я брел на работу послушно, как бредут бараны,
на пастбище или же к мяснику на убой,
двадцать два года из меня вылепливали урода,
те, кого по ошибке мать родила на свет,
самые разные представители нашего трудового народа,
(Господи, какой только нечисти среди них нет!),
что с того, что они не держали в руках книжек,
один впрочем почитывал Пикуля, когда не был обоссан и пьян,
им уже некуда было падать ниже,
чем их рабоче-приблатненный клан,
что с того, что они не прочитают этих строчек,
не для их разумения даже мои простые стихи,
они живут в затхлом мире собственных заморочек,
в удушливом мире собственной шкуры и требухи.
Доработано 2008.07.20.