Солнце снова покинуло город вплоть до утра,
Ночь устроилась на балконе за проходной.
…И тогда Она больно шепчет «Тебе пора…»,
Отворачиваясь к стене, притупляя боль.
Он, небрежно откинув простынь, включает свет,
Допивает залпом бокал своего вина,
Кладет на лопатки их пару украденных лет.
Идет до двери (а в джинсах ключи звенят).
Она чувствует всю ненужность от этих встреч,
Перемалывающую обычно Ее к утру.
«Darling, если ты не сможешь меня сберечь,
Darling, ты слышишь – я точно тогда умру!»
И всю ночь она курит кальян, задымляя балкон,
Отмеряя минуты вместе неделями врозь,
Разбавляет сухой мартини холодным льдом,
Поправляет руками рыжую прядь волос,
Выдыхает рассвет из легких. Часам к восьми
Понимает, что напилась и берет выходной.
«Darling, что же ты делаешь, черт возьми,
Darling, ведь я же теперь не стану самой собой»
Она чувствует, что бессонница ей мала,
Когда шторы пронзают солнечные лучи.
«Darling, я без тебя сегодня опять не спала…
Darling, я уже еду, вот только найду ключи…»
Она ловит такси и мчится к Нему на вокзал,
Повисеть на шее цепочкой и крестиком на груди.
Надышаться его парфюмом. И выйти в зал
Когда с провожающих стребуют отойти.
Чтобы было видно следы от Его морщин,
Возле впадинок глаз, обрамляя все сорок пять.
«Darling, я раньше любила таких мужчин,
Которых могут всегда у меня отнять…»
Воздух качнется в разрезе Ее зрачков,
Сдвинется март, на перроне слегка рисуя,
«Darling, твоя жена не услышит слов,
Darling, ведь я же тебя до сих пор ревную…»
Город замкнет прощальным гудком – пора,
Она приложит к груди фотокарточку в рамке.
Покажется, что опять начинает рвать –
Это швы у ребер на сердце трещат с изнанки.
«Darling, я позвоню тебе завтра в три
И ты мне расскажешь, как ты со мной посмел…»
...Ее голос сорвется в плач, исходя на крик
Фотокарточку в рамке оставив на опохмел.