Выползаю из берлоги,
Задыхаюсь, но бреду,
И измученные ноги
Вам на клавиши кладу.
Кто-то просто так маячит,
Кто-то песней соловья, –
Во всеобщем гуле плачет
Неотёсанность моя.
Как вулканом заклокочет,
Как возьмёт в сибирский плен,
Эх, не хочет! Эх, не хочет
Видеть узость серых стен.
Ей бы волю, смерть-рожденье,
Кружева таёжных троп,
Бурю, радости, сомненья,
Да зрачок бездонный в лоб.
Прогоняя ум и трезвость,
Не даёшь ты мне житья,
Необузданная резвость,
Неотёсанность моя.
Я с тобой знаком не прочно
И порвал уже давно,
И петлёю шею точно
Мне измерить – не дано.
Прочь, восходы и закаты,
Синий вечер, тёплый сон,
Мне бы вникнуть в тот проклятый
Пи и сигма электрон…
И опять я из берлоги,
Задыхаюсь, но бреду,
Вновь мозолистые ноги
Вам на клавиши кладу.
И опять пихаю в память,
Что и где равно нулю,
И усталыми мозгами,
Словно ломом, шевелю.
Но томясь в трамвайном стуке,
Всё ж с презрением плюю
С высоты ходуль науки
В неотёсанность свою.