LE BATEAU IVRE
Po;me d'Arthur Rimbaud, 1871
Comme je descendais des Fleuves impassibles,
Je ne me sentis plus guid; par les haleurs:
Des Peaux-rouges criards les avaient pris pour cibles,
Les ayant clou;s nus aux poteaux de couleurs.
J';tais insoucieux de tous les ;quipages,
Porteur de bl;s flamands ou de cotons anglais.
Quand avec mes haleurs ont fini ces tapages,
Les Fleuves m'ont laiss; descendre o; je voulais.
Dans les clapotements furieux des mar;es,
Moi, l'autre hiver, plus sourd que les cerveaux d'enfants,
Je courus! Et les P;ninsules d;marr;es
N'ont pas subi tohu-bohus plus triomphants.
La temp;te a b;ni mes ;veils maritimes.
Plus l;ger qu'un bouchon j'ai dans; sur les flots
Qu'on appelle rouleurs ;ternels de victimes,
Dix nuits, sans regretter l'oeil niais des falots!
Plus douce qu'aux enfants la chair des pommes s;res,
L'eau verte p;n;tra ma coque de sapin
Et des taches de vins bleus et des vomissures
Me lava, dispersant gouvernail et grappin.
Et, d;s lors, je me suis baign; dans le Po;me
De la mer, infus; d'astres, et lactescent,
D;vorant les azurs verts; o;, flottaison bl;me
Et ravie, un noy; pensif parfois descend;
O;, teignant tout ; coup les bleut;s, d;lires
Et rythmes lents sous les rutilements du jour,
Plus fortes que l'alcool, plus vastes que nos lyres,
Fermentent les rousseurs am;res de l'amour!
Je sais les cieux crevant en ;clairs, et les trombes
Et les ressacs, et les courants: je sais le soir,
L'Aube exalt;e ainsi qu'un peuple de colombes,
Et j'ai vu quelquefois ce que l'homme a cru voir!
J'ai vu le soleil bas, tach; d'horreurs mystiques,
Illuminant de longs figements violets,
Pareils ; des acteurs de drames tr;s-antiques
Les flots roulant au loin leurs frissons de volets!
J'ai r;v; la nuit verte aux neiges ;blouies,
Baisers montant aux yeux des mers avec lenteurs,
La circulation des s;ves inou;es,
Et l';veil jaune et bleu des phosphores chanteurs!
J'ai suivi, des mois pleins, pareille aux vacheries
Hyst;riques, la houle ; l'assaut des r;cifs,
Sans songer que les pieds lumineux des Maries
Pussent forcer le mufle aux Oc;ans poussifs!
J'ai heurt;, savez-vous, d'incroyables Florides
M;lant au fleurs des yeux de panth;res ; peaux
D'hommes! Des arcs-en-ciel tendus comme des brides
Sous l'horizon des mers, ; de glauques troupeaux!
J'ai vu fermenter les marais ;normes, nasses
O; pourrit dans les joncs tout un L;viathan!
Des ;croulements d'eaux au milieu des bonaces,
Et les lointains vers les gouffres cataractant!
Glaciers, soleils d'argent, flots nacreux, cieux de braises!
;chouages hideux au fond des golfes bruns
O; les serpents g;ants d;vor;s des punaises
Choient, des arbres tordus avec de noirs parfums!
J'aurais voulu montrer aux enfants ces dorades
Du flot bleu, ces poissons d'or, ces poissons chantants.
- Des ;cumes de fleurs ont b;ni mes d;rades
Et d'ineffables vents m'ont ail; par instants.
Parfois, martyr lass; des p;les et des zones,
La mer dont le sanglot faisait mon roulis doux
Montait vers moi ses fleurs d'ombre aux ventouses jaunes
Et je restais, ainsi qu'une femme ; genoux
Presque ;le, ballottant sur mes bords les querelles
Et les fientes d'oiseaux clabaudeurs aux yeux blonds,
Et je voguais, lorsqu'; travers mes liens fr;les
Des noy;s descendaient dormir ; reculons!
Or moi, bateau perdu sous les cheveux des anses,
Jet; par l'ouragan dans l';ther sans oiseau,
Moi dont les Monitors et les voiliers des Hanses
N'auraient pas rep;ch; la carcasse ivre d'eau;
Libre, fumant, mont; de brumes violettes,
Moi qui trouais le ciel rougeoyant comme un mur
Qui porte, confiture exquise aux bons po;tes,
Des lichens de soleil et des morves d'azur,
Qui courais, tach; de lunules ;lectriques,
Planche folle, escort; des hippocampes noirs,
Quand les juillets faisaient crouler ; coups de triques
Les cieux ultramarins aux ardents entonnoirs;
Moi qui tremblais, sentant geindre ; cinquante lieues
Le rut des B;h;mots et des Maelstroms ;pais,
Fileur ;ternel des immobilit;s bleues,
Je regrette l'Europe aux anciens parapets!
J'ai vu des archipels sid;raux! et des ;les
Dont les cieux d;lirants sont ouverts au vogueur:
- Est-ce en ces nuits sans fond que tu dors et t'exiles,
Millions d'oiseaux d'or, ; future Vigueur?
Mais, vrai, j'ai trop pleur;! Les Aubes sont navrantes.
Toute lune est atroce et tout soleil amer:
L'acre amour m'a gonfl; de torpeurs enivrantes.
; que ma quille ;clate! ; que j'aille ; la mer!
Si je d;sire une eau d'Europe, c'est la flache
Noire et froide o;, vers le cr;puscule embaum;
Un enfant accroupi, plein de tristesses, l;che
Un bateau fr;le comme un papillon de mai.
Je ne puis plus, baign; de vos langueurs, ; lames,
Enlever leur sillage aux porteurs de cotons,
Ni traverser l'orgueil des drapeaux et des flammes,
Ni nager sous les yeux horribles des pontons!
ПЬЯНЫЙ КОРАБЛЬ
(Артур Рембо 1871 год)
Спускался я по рекам безучастным,
Своих матросов позабыв в лесах,
Где на потеху дикарям ужасным
Нагих распяли на цветных столбах.
И провожая взглядом экипажи,
Несущие и хлопок и зерно,
Я плыл легко, свободный от поклажи
и рук людских. Мне было все равно.
А брызжущие яростью приливы
Играли мной, как мальчиком глухим
И остова исчезли с перспективы,
Внезапный шторм ревел, неукротим.
Он был как я свободен в бурном море,
Благословил мой танец на волнах
Я был гоним в бушующем просторе,
А нынче сам бежал, отбросив страх!
Неспелым, кислым яблоком зеленым
Волна вкатилась в корпуса мои,
И рвоту смыла всплеском изумленным,
Сломала руль ударами струи.
Я полон был поэзией стихии
Меж мутных звезд и тьмы глубин морских,
Где глядя вверх сквозь волны голубые,
Задумчивый утопленник затих.
Меняя цвет в непостоянном мире
Звучала то яснее, то темней
Морская песня, звонкой лиры шире,
Сильней любви, и вин хмельных пьяней.
Распоротое молниями небо,
Водоворот, восходы, мель, закат
Я знаю и сейчас, как запах хлеба,
Как голубей, что от грозы летят.
Я видел солнце низко над волнами,
Что ужасом мистическим цветет,
А волны, как герои в древней драме
Ко мне кидались, разевая рот.
Мне снилась ночь, в зеленый мрак одета
в глазах рябило от чужих огней,
я заморочен отблесками света
Летел на зов светящихся камней!
Во след луне, во след слепой печали
Срывался к рифам, обращался вспять.
Марии – Девы за кормой ступали,
Которым Океан не обуздать.
Я видел вас, Волшебные Флориды,
Цветные шкуры, алые цветы,
и вожжи радуг, что огнем увиты, -
мир бестревожной райской красоты.
Я остов узнавал Левиафана
В брожении испуганных болот
И в заводях блуждая неустанно
Вновь удивлялся в них смешеньям вод.
Блеск ледников, над зеркалом залива
Мне грезился, был светлый сон глубок
Во тьме тонул, сплетаясь молчаливо
Ужасных змей лоснящийся клубок!
Я детям показал бы превращенья
Морских чудовищ и поющих рыб.
Благословил бег моего теченья
Упрямый ветер средь недвижных глыб.
Меня томили полюса и земли,
Калейдоскоп, мелькающий вдали.
Тянулся я к цветам, тоске не внемля,
Но так, увы, и не достиг земли.
На тонких мачтах птицы гнезда свили
Я словно остров ими облеплен,
Уже сопротивляясь водной силе
То плыл, то снова погружался в сон.
Как волосы растрепаны канаты
И снова птиц сметает ураган
И ветром паруса мои объяты
И я опять морской водою пьян.
Попыхивая трубкою туманной,
Я продырявил алый свод небес.
На нем давно иной поэт жеманный
Искал бы нескончаемых чудес.
Я далеко бежал от этой дури,
Но сам порою замечал везде
И гусениц ленивицы-лазури
И след личинок солнечных в воде.
Безумною посудиной, покрытой
Ракушками, как лодка дураков,
Вперед, живыми скатами увитый,
Я плыл с эскадрой из морских коньков.
Я не рыдал о горестных утратах,
Дней за кормой тянулась полоса.
В июльских догорающих закатах
Пустые исчезали небеса.
Кому нужны архипелаги, мели,
Иль в небесах искрящийся полет
Бессчетных птиц? Иные бы посмели
Доплыть туда, где новый день взойдет?
Скользя по непокорной глади моря
В объятиях воды на белый свет,
мечтал я повстречать, с судьбою споря,
Родной Европы древний парапет.
Я плакал много! Душу рвут рассветы
Я у светил и у морей в плену.
Как вовремя я смог заметить это!
Я влагой вздут, и смерть зовет ко дну.
Я помню пристань с серым камнем голым
В краю седых громил, что мне знаком.
Там, пущенный мальчишкой невеселым,
Кораблик пляшет майским мотыльком.
Нет, больше сил болтаться и скитаться,
И ваш презренный груз и флаг нести,
И вновь с седыми водами сражаться,
Глаза мозоля баржам по пути.