Ни двери, ни ключи.
Ни песни на потребу.
Всё ж не отсрочат гроб
и не отменят боль.
«Виновных не ищи».
Мы все под этим небом
живём лишь, только чтоб
исполнить свою роль.
И воздух рвётся в грудь,
и светит перламутром.
И рушатся миры,
чтоб вновь стремиться ввысь.
Любой ночной кошмар
закончится под утро,
чтоб вместе с темнотой
продолжить свою жизнь.
Полуденный пейзаж —
усталые скелеты,
сбивают в пыль следы,
чтоб свой оставить след.
Две тысячи восьмой…
И половина лета
смеётся мне в лицо
из лабиринта лет.
Всё так же как всегда.
Но, может, так и надо?
Чужой — лишь только тот,
кто ведает о том,
как выглядит Земля
за миллиметр от ада
и можно ли судьбу
оставить «на потом».
Тридцатое число.
Законно, иль некстати,
но карлик-время дни
сорвёт с календаря.
Виновных не ищи,
мой призрачный читатель.
Ведь ты подчас совсем
такой же, как и я.
И с каждым кораблём
уйдёт частичка чуда.
И всё добро и зло
сравняются на вкус.
Виновных не ищи.
Ведь если б не Иуда,
каким бы был сейчас
замученный Иисус?
Каким бы был мой взгляд
в стекле ночной витрины?
Каким бы был мой брат,
вернись он вдруг домой…
Лукавые глаза
Марии Магдалины…
Тридцатое. Июнь…
Две тысячи… восьмой…