А ты химер и не видал доселе -
бесжалостных коварных мантикор,
застывших в золотом девичьем теле
среди крапивы, полонившей двор.
Твой меч устал от пляски на крови,
и ты, с ума сходящий по постели,
влекомый веским доводом внутри,
шагнул ко мне под вековые ели.
.
А ты рубил драконов, не жалея,
кромсал доспех чешуйчатых самцов,
чтобы теперь, от нежности пьянея,
их самку не узнать, в конце концов;
Пить пойло из ласкающей руки
из леденящей нежности и прыти
и, вдруг взглянув в змеиные зрачки,
окаменеть от своего открытья.
..
А ты ведь боль не чувствовал доныне:
все меркнет, то, что было до сих пор,
где в ненавистью выжженой пустыне
за миг любимый и смертельный взор
тебя лишит и воли, и стыда,
повергнет разум в сумасшедший танец,
и суждено тебе не ведать сна,
приставившему нож к моей гортани.
...
А ты не знал неистовую силу
убившего дракона - изнутри.
Змеиным взглядом истину окинув,
готовишь меч к последнему пути.
Легенду о тебе снесет молва
в людской поток, в сияние оправив.
....
А я приду
смотреть на смерть с холма
и громко аплодировать забаве.