Необходимое, как мне кажется, предупреждение читателю: в данном конкретном цикле собраны вещи достаточно личные и, не побоюсь этого слова, вполне себе мэри-сьюшные. Посему на вопросы из серии: "А каким боком оно к "Изгнаннику"...?" автор отвечать не любит и, как правило, отказывается.
ЦИКЛ "TIBI ET IGNI"
(что по латыни означает "Тебе и огню", а переводится, как "Прочти и сожги")
Эпиграф:
Из всех полуночных, встающих в сознании радуг
Всерьёз дорожу, непростительно, – этой одною.
Она оставляет у счастья горчащий осадок
И дарит реальности Небо. Такое иное…
СТО ПЯТАЯ ПОПЫТКА ОБЪЯСНИТЬСЯ
«За что он мне дорог?!» –
попробуй, скажи
Инако смотрящим на свет.
В придуманном нём –
ни капельки лжи.
Во мне – чего только нет.
«Холодный и хмурый»?
«Таких не согреть»?
Хм! Это ли нужно ему?
За что он мне дорог? –
За Жизнь. И за Смерть.
Но, - лучше молчать.
Вдруг поймут…
* * *
…Не так беспокоит, отставшая за ночь, погоня;
И рана в плече сил по капле не пьёт – притерпелась.
И абрис «Сильваны» виднеется, как на ладони.
Уходим! Ушли…
Кто не ждал – извините за смелость.
* * *
…Поёт осколками витраж, -
Ветра ж!
* * *
Перо доверить каким весам?
Дрожанье стрелки почти случайно.
Короткое имя с чуть слышным «сан» –
На стыке отчаяния и молчанья.
На грани странного мятежа
Смириться с тем, что так быть не-может.
Себе артерию пережав, понять,
Что воздух всего дороже.
Но… подымать воротник тайком,
Даря знакомую твёрдость взгляду.
Себя прочувствовав двойником,
Быть соучастницею…
* * *
Стены, которые трудно сломать.
Стены, что и пытаться не стоит…
Чувств, поддающихся логике – пять.
Вы – воплощённое чувство шестое.
Всем невозможностям – вопреки,
Доводам скептиков – без ответа;
Сердцем, бунтующим сквозь зрачки –
Чую: на грани теней и света
Ваше присутствие.
До тоски!
Горькой и яростной, как по чуду!
… Сесть. Успокоиться. Сжать виски.
Штопать. Готовить. И мыть посуду…
* * *
Когда нас с тобою к стене, неизбежно, припрут,
Мы вспомним такое, что и не приснится им даже.
Пусть во соль бросает глаза любознательный прут,
Пусть – всё, что хотят…
Мы не скажем. Не скажем. Не скажем.
И только когда мне на шею накинут петлю,
Вослед уходящий, оскалясь на эту потерю,
Ты, краешком губ, еле слышно промолвишь: «Люблю».
И я улыбнусь. Потому что поверю.
Поверю.
* * *
Пусть поручни хранят, - теплы, -
Прикосновенье.
Морские не вязать узлы
В небесной пене.
Но терпкий солевой запас –
С лихвою роздан.
Пойдём на ют, как в первый раз,
Чтоб ближе к звёздам.
Теперь ты знаешь всё как есть,
Мой мрачный рыцарь.
Жестоким аверсом чудес –
Остановиться!
Не видеть в трепете свечи
Того, что вижу.
Скажи хоть что-то, не молчи!
Пойми! Пойми же…
Коснуться с нежностью скалы –
Что есть больнее?!
Но, поручни ещё теплы.
И мне – теплее.
* * *
Уходишь с рассветом.
Вернёшься не вечером.
Не вечером этого дня.
«Зайдёшь попрощаться?» –
И спрашивать нечего.
Не до…
Гамма – с «до»… Не с меня.
Но, постук.
Ещё бы чуть-чуть – нерешительный.
Поверю себе. Отопру.
- Уже?.. И кивок
Молчаливый, стремительный.
О, сколько дорог на миру!
О, сколько прощаний,
Прощений, ломающих
Нам пальцы до белой кости!..
Прости меня, гордый, не мой,
И всё знающий…
За всё, что ты знаешь –
Прости!
* * *
Над настольной лампой – забытьё.
Усыпляет шорохом полыни,
Там, на грани слуха. Не моё?
Лоб горячий. Чей же Вы отныне?
Чей Вы, где Вы, кто мы… Ты… реши.
Плащ распластан трауром, крылом ли…
Что ютится краешком души
И даёт мне веру: ты – не сломлен?
Полутьма. Войти к тебе тайком,
Замереть у самого порога.
Взгляд навстречу – дрогнувшим клинком.
На груди, под тканью – символ бога.
* * *
Глядя в стекло на размыв отражения,
Точно резцом – выправлять черты.
Ночь – визажист: фонари и тени, и…
Ветер в безветрие. Я и Ты.
Внешнее. Но уповаю снова на
Повод молчанью прорваться в крик.
Свидеться способа нет иного нам.
Просто, к стеклу своему приник
Ты…
* * *
Небо было таким, что ревело и билось, как море –
Дух осенних штормов двум стихиям на равных знаком.
Ветер дул напролом, со свинцом своей тяжестью споря,
Непроглядная темень бурлила крутым кипятком.
Трое суток без сна кораблю был бессменной опорой
Повелительный голос, спокойный и ровный сквозь гул.
Улеглось за бортом. Отчего же ты хмуришься, Ворон?
Капитан, - не сердись, - я хочу, чтобы ты отдохнул.
Не смотри так, прошу! Не изматывай карими душу,
Вынуждая жалеть о порывистой фразе моей.
Вашу волю блюдя, я незримой межи не нарушу.
Аксиомой приняв: У тебя не бывает друзей.
«Вашу волю блюдя…» Но к губам это «ты» прикипело,
Обоюдно, давно. Породив за спиной шепотки
Любопытной команды. Какое им, в сущности, дело
До того, что лишь раз я касалась прохладной руки.
Ощущая, как дар, этот сдержанный жест одиночки,
Понимавшего вечность – как верность погибшей Судьбе.
Кто сказал: «Отболит», тот не знает холодной заточки
Несказанной тоски.
Я люблю Вас. Спасибо Тебе.
* * *
Он, застывший в дверях тайным гостем: «Прости, я войду?».
Он, застигший врасплох в тупике. Не уйти от смятенья.
Вальс безумных надежд на подтаявшем мартовском льду,
Каллиграфия стали и переплетённые тени.
Наши тени мудрее, чем мы, им хватает огня, -
Точкой сердца горящего слева вечернего света…
Я кивну молчаливо. И трещинкой первой броня
Рассечётся и дрогнет взаимно. Мы приняли это.
ВТОРОЙ ФЕВРАЛЬ
Слова откровенья
Над лампой горящей в ночи.
Без соприкасания рук,
С переполненным взглядом:
- Спасибо за то,
Что не-сильною быть приучил,
Ты, ставший щитом мне…
Шальная вуаль снегопада
Усилит мой шёпот
Скользящей своей тишиной.
За тусклым стеклом –
Прошлый, не узнаваемый город,
Качнувшись плывёт
По орбите своей ледяной,
По снам и надеждам.
Крылом, упованьем, опорой
Мне – Ты.
ПОРТРЕТ
Не ёрничай. Плеча из-под руки
Не рви. Тебя сильнее только ветер.
Мне б отшатнуться. Крепкие стежки
Стянули рану. Ни за что на свете
Увечья своего не обнажать –
На том стоишь. И… кажется, что вечен.
Но смотрят сквозь распавшуюся прядь
Глаза. Невыносимо человечьи.
* * *
За Вашей спиной,
словно плащ, синева разметалась.
Кому бы теперь
про стихию, где ветер и свет?..
И я, за аванс почитая свою не-усталость,
снимаю часы, оставляя на память браслет.
Спасибо за встречу!
за тот потрясающий вечер,
За это: «Не легче!» и…
копию мифа в глазах.
За всё, что теперь
теребит утешает и лечит.
…И пульс на запястьи,
как нечто живое в часах.
* * *
«Только б любить одинокого бога,
Только бы петь, как живая вода…»
/Е.Казанцева/
Будет тебе, ждать ветра на площадях.
В небе искать след,
Встречу себе сня…
Он – без того – твой.
Помнишь, как уходя,
С прянувших встречь губ
Слёзы, молчком, снял?
Сколько ещё драм,
Если Его хулят, -
В белый сухой хруст
Пальцы сжимать, злясь?!
Не объяснишь всем…
Что тебе?! Он – над…
К шедшим на свой крест
Не пристаёт грязь.
Как ни плети строк,
Он им – всегда – Рим.
Мрачное: «Nevermore»,
Горькое: «Если бы…»
Если свой каждый миг
Ты без того – с Ним, -
Надо ль ещё просить
Милостей у судьбы?!
* * *
Я хочу научиться Тебя рисовать:
Неподатливость глаз, жёсткость линии рта…
Чтобы ветер нежнейше взъерошивал прядь
И, в любви безответной, срывался с листа.
В синем фоновом небе плескался бы март, -
Чуть подтаявшим смехом. Желанным, Твоим…
…И откуда во мне этот горький азарт?!
Для чего мы порою так странно горим?