Чудес не мало на своём веку
Он повидал. Через бескрайность света
Шагал не раз, фантазией влеком.
Так пересёк пустыню Кара-кум,
Хрустя одноименною конфетой,
Рассевшись в старом кресле… босиком…
Нет голосов, тем паче женских лиц
Вокруг него, Агаш…и Василис,
Жена ушла и Штольца любит гордо.
Остыл очаг, рассыпалась зола,
Прохладой веет в угол из угла,
Где пуст матрац… а холодильник полон
И следует повсюду по пятам.
Под простынёй исхлёстанный волнами
И айсбергом сражённый капитан,
Разбит, забыт. Опять пришла не та,
Клубничной влагой пахла изо рта,
Коронками сверкала меж зубами.
Пришла она с покорностью овцы,
Ушла, сверкая грозными очами,
Мечтала овладеть им до конца.
Зачем ему такие леденцы?
Покоя сердце жаждет, мира… чаю
И музыки Вивальди у крыльца.
Туда, где серый волк ему не враг,
Не станет он взаправду, как в мечтах,
Обняв красотку, мчаться на квадриге.
А млеком птичьим, каплей молока…
Другие пусть Жар-птицу из силка
Загонят в клетку… он в своей берлоге…
Прикроет двери плотно в кабинет,
Где свечи меркнут в дыме сигарет,
И пыль не в силах улететь куда-то…
Как мошка, утонувшая в вине…
Он здесь… за этой шторой на окне…
Не нужно ни восхода, ни заката.