Был случай в древности: ругали мудреца
За то, что он большую черепаху
Считал опорой матушки Земли.
Но демократы древние не знали
О десяти явлениях Творца
И о планете, именующейся Раху,
С которой путали седую тень Луны,
Что скульпторы из мрамора ваяли.
Мудрец был тверд, упрям и своенравен,
И, не сумев идею отстоять,
Он выпил яду из пиалы черно-красной,
Хотя потом его и оправдали,
Благодаря чему мы так и не узнали,
Как десять раз Отец решил сиять,
Являя людям лик и взор прекрасный,
Как звезды над всемирным океаном.
Шли годы… Что там годы – шли лета!
И плюрализм был признан высшей мерой
Любых идей, вещей и теорем:
Опровержимость стала знаком веры.
И вот опять упрямец у стола:
Отвергнув идеал и чувство меры,
Не признает доказанных дилемм,
И под удар свою кладёт карьеру.
В глазах его – пылающий вулкан,
И сердце в предынфарктном состояньи,
И он готов оспорить мнение собранья,
И оправдать большую черепаху.
«Земля – не круглая, - глаголет. – Всё обман!
Мы много лет подвержены влиянью
Непризнанной и неоткрытой тайны –
Иллюзии, навязанной нам Раху.
Американцам не видать Луны –
Все исторические снимки – сплошь фальшивка,
И формулы реакции ядра –
Смертельный ключ от сфинксовой улыбки.
Не подлежат сомненью только сны
И переводов древних книг отрывки,
Где десять образов Господнего Лица
Являются гарантом от ошибки:
Вот Первый – так ли мы Его рисуем?
Он чешуёй покрыт, он – Ихтиандр,
Нырнувший в океан в момент затишья,
Чтобы со дна поднять земные тверди,
И на Второго возложить их без раздумий,
Являя жертвенность, как свой священный дар.
И вспомнить черепаху здесь нелишне:
Опора – Бог и только Он нас держит.
Мы так привыкли вспоминать язык,
Когда тотем нам тычут вместо Бога,
Но только трижды Он являлся человеком,
Четвертого мы ждём, назвав Христом.
Поэтому для тех, кто не привык
В дыханье каждом видеть чистую природу,
Придумывают люди век за веком
Легенды или мифы об Ином.
В любом обличье Он явиться может:
Быть может, вепрем разъяренным или львом,
Или же светозарным Принцем-Солнце,
Или же маленьким оборванным японцем,
Что в три шага царя великого стреножит,
Огонь и воду обручит кольцом,
И ярким светом в каждый дом ворвётся,
И кровь очистит в каждом тёплом сердце…»
Так говорил мудрец – и кто не спал,
Ему претензию или другой каприз писал…
Взмахнув рукой, он охнул и упал,
И снова планы все и споры все сорвал,
Как тот, что в древности, из чаши яд хлебал.
Всё изучил, и всё, что мог, сказал,
Но предрассудками здоровье подорвал,
И жертвой жизни Бога оправдал.
Но в будущее взоры устремив,
Кому задать вопрос о формах жизни?
Кто жертвовать готов дыханье и любовь?
А главное – упрямство и гордыню?
Кто пред народом спину наклонив,
Без гордости, а также укоризны,
Осмелится оспорить вновь и вновь,
И защитить от варваров Святыни?