Который день не выхожу из дома:
уборка, стирка, творчество бывает,
но чаще – лень, болезнь или истома,
а иногда и просто забываю
из дома выйти. Говорят, что вредно,
что надо воздухом дышать и проминаться.
Все это, несомненно, верно,
но не хочу я в город углубляться.
Во-первых, потому что грязь в подъезде,
моча, бумаги, крысы, мухи.
Затем, случалось так, что при отъезде,
как раз у выхода, вдруг засекут старухи
и осуждающе посмотрят вслед.
Возьмут да сглазят, кто их знает.
У них ведь денег совершенно нет,
и общая душа их – злая.
Потом народ навстречу потечет:
кто – с сумкой, кто – с недобрым взглядом.
Меня классический язык влечет:
Тот взгляд напитан будет ядом.
И хорошо бы только взгляд.
Сказать и современней надо:
Запас взрывчатки или склад гранат,
а то – теория маркиза Сада
в уме прохожего, подполье, гараже,
рядом с «Москвичом» иль «Мерседесом».
Я каждый день живу настороже –
с очередным не жажду встречи бесом.
Итак, прохожие – проблема, суета:
в общественных местах – как в лабиринте
ожившем, временами санитар,
я вижу, тащит жертву. Не горите
еще вы? – Значит, родились в рубашке
или сидите в тихой загранице.
Себя я вспоминаю первоклашкой,
над чистою склонившейся страницей.
И солнце осени смотрело мне в тетрадь
в окно, открытое навстречу… и размноженно
за Родину учили умирать,
потом открыли, что давно разложена.
Сентябрь 2000