Вечер. Давленья взлёт.
День табаком пропах;
Взмахов сухой учёт
выявит недомах:
недо- из единиц,
самочек, кобелей
самых родных.
Ресниц
горькой водой разлей
дурь, где «Федот-не тот»
дуром гундит:
«Сезам».
Ночь- в никуда уход,
крадучись, по задам;
шорох одежды,
бряк
пряжки -
пустырь и гниль:
нерасторжимый брак
с жизнью
и всюду пыль
снов, отношений, фраз
(всё стережёт как мент
блеск хитрожопых глаз,
щупающих момент
выбора: «тот – не тот»,
«дать и не дать»-
покрой,
выверт наоборот
шкуры смешон –
такой
гон обложной и пол,
что с колокольни мне
ясен мужской прикол
женский же не вполне !)
Зренье двоится,
столь
тошно – одна к одной
ранки, а вместе - боль;
третьего не дано.
Бред повседневных бед:
перестраховка, ложь,
витязю на обед
нужен гуляш и борщ.
Вобщем, не воробей
(шире карман держи!-
как забеременеть
тела не обнажив!).
Голой сутью вещей
определён исход
жизни – ожоги в ней,
гром и его отвод.
Козни камней, коряг
в том, что инстинкта сеть
тянет один пустяк
(вовсе или на треть).
Полное ассорти
жизни, где мы - "без нас",
хлопотно привести
и ни к чему сейчас.
Хлопотно и секрет
осатанелых чувств-
сказка сошла на нет.
Ладно- молчу, молчу…
В.В. Гридин, 1996 -2004 (Израиль)