В другой раз я расскажу о том, как изменилось
Моё суждение о поэзии, и почему
Меня считают теперь одним из многих
Торговцев и мастеровых в сёгунате,
Слагающих стихи о хризантемах,
О полнолунье и цветенье вишен.
Когда бы веницейских куртизанок
Живописать, как те павлина дразнят,
И вылущить их груди налитые
Из складок шёлка, стянутых корсажем,
И след на теле, от застёжки вмятый,
Как их запомнил шкипер галионов,
Груженых золотом, приставших спозаранку;
Когда б сумел их косточки в могилах,
Где море тучное оближет арку входа,
Я в слове сохранить, как гребень прочном,
Который света ждёт во мраке под плитою,
Не усомнился б я. Но хаос неподатлив.
Что подобрать сумеешь? Красоту лишь.
Тогда останутся нам только хризантемы,
И полнолунье, и цветенье вишен.
(перевод с польского Шамова В.А.)